Три женщины

Тамара прислушивалась к своему будущему сыну, клала руку на живот и все думала, а как она будет относиться к мальчику. Неужели он тоже вот так станет для нее первым, сумеет вытеснить и Наташу, и маму, и Колю? Да нет, это невозможно. Она очень любит свою семью. Кого больше, разве можно сказать? У каждого свое место в сердце. И брату там место есть навсегда. Просто сердце станет еще больше, может, даже вдвое, чтобы там было место для ее сына – Павлика. Много места. Очень много места.

Таисия, как всегда, приехала неожиданно.

– Мам, опять не предупредили! На дворе мороз, как же вы добрались?!

– Енто у нас мороз. Тоже мороз нашла! Тубаретку-то че у дверей не поставите? Как сапоги стоя сымать?

Тамара быстро принесла с кухни табуретку.

– Садитесь, мам, ваша правда, мне и самой уж стоя неспродручно.

Таисия села и откинулась на стенку.

– Вы про меня не думайте. Чай, не маленькая, потома за год-то уж сколько раз туда-сюда налеталась. Нет, Тамар, я самолеты полюбила. Прям не понимаю, чавой-то люди шарахаются. – Таисия сняла с головы теплый серый платок и осталась в легкой белой косынке. – И еда тама вкусная, и девушки снуют мимо: «Чего желаете, чего принесть?» Уважение, одним словом.

Тамара забрала у свекрови платок из козьего пуха и принесла тапочки.

– Колька-то где, опять в командировке?

– Да, мам, в Ташкенте он, только уехал, да вы раздевайтесь. А что это за тюк у вас?

– Перина моя, помнишь, пуховая, сама собирала, для нового дома еще делала.

Тамара с удивлением смотрела на свекровь.

– Помню, только вам вроде у нас спалось хорошо.

– Ой, да что же хорошего, вся спинка в шишках. Кудыть ее пристроить-то? К Наташе в комнату тащить? – Таисия тяжело поднялась с табурета.

– Да я отнесу, – Тамара схватилась помогать свекрови.

– Да сама я, сама. Ужо в комнату пошли.

Таисия прошла в комнату и по-хозяйски расположилась на диване. Тамара села напротив за обеденный стол и с улыбкой рассматривала свекровь.

Она радовалась, когда приезжала Колина мама. Нет, ну это надо, ну просто большой ребенок, притащить с собой столько вещей.

Неожиданно Таисия привстала с дивана и слегка поклонилась:

– Ты уж, Тамара, не обессудь. Насовсем к вам перебралась. С ентим извергом жить не хочу. От него один позор и нервотрепка. Мне места много не нужно, я уж тут тихонько с краю на тубареточке.

– Да ладно, мам, – опешила Тамара, – нет, мы, конечно, рады, только как же Сергей Алексеевич?

– Да про него не думай. Как? Один пусть по светелке бегает, а так меня нету, за кем гнаться? Глядишь, надоест одному скакать с топором-то. Так, может, и пить бросит. А я к ему все одно не вернуся. Ну его. Да и потома, у вас вона и туалетная, и ванная. Опять же, подруга у меня тута уже имеется. А что тама в Алымске, считай, деревня. Не-е! Мне в городе понравилось! Здеся решила пожить. – Таисия опять уселась на диван, видать, заготовленная речь подошла к концу. – Ты-то как, ничего? Не против? – Таисия вопросительно и с долей легкой тревоги смотрела на Тамару.

Тамара и не знала, что ответить. Против, не против. Разве дело в этом? Как она могла быть против матери мужа? Только как же ее мама? Ведь договаривались, та выходит на пенсию и приезжает к ним… Как же быть?

– Все хорошо, мам, – Тамара не могла собраться с мыслями. Что делать, не рассказывать же про свою проблему свекрови. Она-то ни в чем не виновата. И Коли нет, посоветоваться не с кем. Тамара натянуто улыбалась. Может, передумает еще? А что, было дело, переезжала уже к ним на всю жизнь. И чем все закончилось? Только нервы Тамаре помотала. Не забыть, как встретила Таисию с мужем за ручку и с саночками. Ну просто дети! Или и впрямь серьезно это у них?

– Вот и лады. Ты только с Колькой-то сама. А то я его боюся больно.

– Мам, это ваш сын, – на автомате отвечала Тамара.

– Сын-то сын. А только сама знаешь. Только ты с ним и могешь. Как глянет, так хоть скрозь стенку лезь. Ну ладно, ты мои вещички вот здеся к стеночке прислони, я тама вам сальца привезла. А я к Наталье на первый этаж сгоняю. Как там она, ничего, не хворает?

– Да нет, мам. Здоровая. Куда ж вы, может, перекусите что.

– Успеется. У тебя там что сегодня на ужин? Котлетки? Вот хорошо-то как. Я твои котлетки страсть как люблю. Это у тебя от матери. Какой-то вы, видать, еврейский заговор знаете. Пышные таки получаются. Ну так я сбегаю? – Таисия уже стояла в дверях. Высокая, статная, в длинной юбке, блузке в цветочек навыпуск и белом платочке. Тамара залюбовалась этой детской виноватой улыбкой, глазами в лучиках-морщинах.

– Ступайте, мама, конечно. От бабушки Натальи из окошка Наташу покричите, она там в палисадничке гуляет, пусть уже домой идет.

Тамара закрыла за свекровью дверь. Что же делать? Надо писать маме, а что писать? Или все же подождать немного?