Трилогия о мисс Билли

– Еще бы! Можно подумать, что раньше в мире не рождалось детей, если его послушать. Он считает, что это самые чудесные существа в мире. Я признаю, что они довольно смышленые младенцы, но Сирил полагает, что они очень много знают, – Кейт рассмеялась, – он постоянно хвастается тем, что сделал один или другой. И это Сирил! Подумать только! Мари говорит, что это началось с января, когда он узнал, что няньки зовут их Ямочкой и Горошком.

– Да, я знаю, – Билли снова слабо улыбнулась и подняла ко лбу руку – тонкую, белую, совсем не похожую на ее прежние руки.

Кейт нахмурилась и задумчиво оглядела невестку.

– Господи, Билли, на кого вы похожи, – заявила она бестактно. – Мне говорили, что вам нехорошо, но вы выглядите еще хуже, чем я думала.

Бледное лицо Билли заметно покраснело.

– Ерунда. Я просто… устала, – возразила она, – скоро буду в порядке. Как поживают ваши дети?

– Прекрасно. Особенно маленькая Кейт счастлива, когда я уезжаю. Она остается хозяйкой в доме и воспринимает это очень серьезно.

– Хозяйкой! Такая малышка! Ей же не может быть больше десяти или одиннадцати, – прошептала Билли.

– Исполнилось десять в прошлом месяце. Но можно подумать, что ей сорок, так важно она себя держит временами. Конечно, там останется Нора, и кухарка, и гувернантка мисс Уинтон, да и бабушка Хартвелл живет неподалеку, но маленькая Кейт воображает, что это она ведет хозяйство, так что она совершенно счастлива.

Билли подавила улыбку. Она подумала, что маленькая Кейт в точности унаследовала характер одного из родителей.

– Порой это дитя ведет себя совершенно невозможно, – со вздохом сказала миссис Хартвелл. – Помните те жуткие вещи, которые она постоянно говорила два или три года назад, когда мы приехали на свадьбу Сирила?

– Да, помню.

– Я думала, что она перерастет, но нет. Она ведет себя еще хуже, чем раньше. Порой ее прозрения, или интуиция, или как еще это назвать, кажутся просто сверхъестественными. Никогда не знаю, что она скажет в следующий раз, когда я возьму ее куда-нибудь. Но это совершенно точно будет что-нибудь неожиданное и неудобное. О, а это же ребенок? – спросила миссис Хартвелл, услышав воркование и смех из другой комнаты.

– Да. Нянька как раз его принесла, – сказала Билли.

– Тогда я пойду на него полюбуюсь, – решила Кейт и поспешила в соседнюю комнату.

Оставшись одна, Билли устало откинулась на спинку кресла. И почему Кейт всегда так ее утомляла? И почему она не надела синее кимоно, чтобы Кейт не говорила, как жутко она выглядит? Синий всегда шел ей больше, чем… Билли вдруг повернула в голову. Из другой комнаты слышался ясный, решительный голос Кейт.

– Нет-нет, он совсем не похож на отца. У Хеншоу не бывает таких курносых носов.

Билли задержала дыхание и резко выпрямилась. После бормотания няньки снова послышался голос Кейт.

– Нет же, говорю я вам. Он вообще не похож на Хеншоу! Дети Хеншоу всегда очень хороши собой! У них больше волос, и они… другие!

Билли вскрикнула и с трудом встала на ноги.

– Нет, – возразила Кейт на очередные слова няньки, – он совсем не такой миленький, как близнецы. Близнецы, конечно, намного старше, но они выглядят умнее, и всегда выглядели, с первого дня. Я видела фотографии! Но этот младенец…

– Этот младенец – мой сын, – вставил дрожащий, но решительный голос, и миссис Хартвелл увидела мать Бертрама-младшего, очень слабую, но очень сердитую и целеустремленную.

– Что вы, Билли, – уговаривала миссис Хартвелл, а Билли проковыляла вперед и схватила ребенка на руки.

– Может быть, он не похож на детей Хеншоу. Может быть, он не такой миленький, как близнецы. Может быть, у него мало волос, а нос курносый. Но это мой ребенок, и я не собираюсь спокойно слушать, как его оскорбляют. И между прочим, я считаю, что он красивее, чем близнецы когда-либо были и будут, и у него ровно столько волос, сколько нужно, и как раз такой нос, какой положено иметь младенцам! – с этими словами Билли унесла ребенка из комнаты.

Глава XXIII

Билли и огромная ответственность

Когда доктор услышал от няньки о визите миссис Хартвелл и событиях во время него, он только неопределенно улыбнулся, но вечером, рассказав своей жене эту историю, добавил:

– Лучшей пилюли я не выдумал бы.

– Пилюли? Миссис Хартвелл? Гарольд! – мягко попеняла ему жена.

Но доктор только усмехнулся и сказал:

– Подожди, ты все увидишь.

Если друзей Билли беспокоили ее апатия и инертность, то ничуть не меньше их обеспокоила ее внезапная жажда деятельности. День за днем и даже час за часом она набиралась сил и становилась сильной и здоровой.

С утра и до ночи и с ночи до утра осью, вокруг которой вращались все ее мысли, слова, действия и планы, был крепенький маленький пухлощекий комок плоти, известный как Бертрам-младший. Даже тетя Ханна негодовала.

– Билли, милая, – говорила она, – можно подумать, что в мире нет ничего, кроме твоего ребенка.

Билли смеялась.

– Ну порой я так и думаю, – бестрепетно отвечала она.