Трилогия о мисс Билли

– Агу! – провозгласил ребенок (ему было одиноко) с еще большим энтузиазмом и улыбнулся отцу самой чарующей улыбкой.

– Господи, – тихо пробормотал Сирил, светлея лицом.

– Грх-х-х – у-у-у – ф-ф-ф! – пробулькал мальчик, протягивая вперед оба кулачка.

Сирил вдруг улыбнулся.

– Будь я проклят, – сказал он одновременно робко и ласково, – если он меня не узнал.

– Агу! Грх-х-х! – улыбался мальчик беззубо, но очаровательно.

Оглянувшись, Сирил прикрыл за собой дверь и робко шагнул к сыну. На лице его было написано выражение вины, любопытства и решимости – такое курьезное, что, право, жаль, что никто, кроме ребенка, этого не видел. Сирил опустился на колени, чтобы немного приблизиться к уровню своего нового знакомого, и посмотрел на сына.

– И-и-и! – завопил мальчик, размахивая руками и ногами от радости, что приобрел нового товарища для игр.

– Ну-ну, молодой человек, не стоит, – заявил гордый отец, робко протягивая палец отпрыску. – Ты меня узнаешь? И кто же я?

– Пя-пя! – заявил мальчик, радостно хватая протянутый палец с такой силой, что отец радостно улыбнулся.

– Господи! А какой ты сильный! И уж конечно ты узнаешь человека, когда ты его видишь. Значит, я «пяпя», – продолжил он, немедленно подхватывая словарь, который предложил ему сын. – Смею полагать, что да, и…

– Сирил! – открылась дверь, и в комнату вошла Мари. Если ее и удивил непривычный вид мужа, она быстро взяла себя в руки. – Джулия говорит, что ты меня искал. Я, наверно, как раз вышла во двор, когда ты спускался по лестнице, и…

– Миссис Хеншоу, у вас тут Горошек или Ямочка? – спросил другой голос, и в дверь вошла нянька.

Не успела миссис Хеншоу ответить, как Сирил, вскочивший на ноги, резко спросил:

– Кто?

– Ой! Мистер Хеншоу, – замялась девушка, – простите, я не знала, что вы здесь. Я просто хотела узнать, который из детей здесь. Мы думали, что у нас Горошек, но…

– Горошек! Ямочка! – взорвался Сирил. – Вы хотите сказать, что зовете моих сыновей этими идиотскими именами?

– Ну… нет, то есть да… Нам нужно их как-то звать, – нянька отчаянно посмотрела на хозяйку и выбежала из комнаты.

Сирил обратился к жене:

– Мари, и что это все значит?

– Сирил, милый, не кипятись, – попросила она. – Мэри сказала правду, нам нужно как-то их называть, так что…

– Не кипятиться? – перебил ее Сирил. – И как же это? Горошек! Ямочка! Подумать только! Это же не котята и щенки, которые ничего не понимают! Все они понимают… если другой похож на этого, – объявил он, указывая на сына, который решил немедленно присоединиться к беседе и вставил:

– А-гу-пя-пя.

– Ты слышишь? – торжествовал отец. – Что я тебе говорил? Он так говорит с тех пор, как я вошел в комнату. Малец меня узнает! Так быстро.

Мари прижала руку к губам и отвернулась, как будто закашлявшись. Но ее муж, даже если он заметил эту паузу, не стал обращать на нее внимание.

– Горошек и Ямочка! – сердито продолжил он. – Хватит этого! Мы дадим им имена сегодня же, Мари, сегодня же! Я не позволю, чтобы после сегодняшнего вечера в моем доме оставались Горошек и Ямочка!

Мари радостно вскрикнула.

– Сирил, я так рада! Я так хотела дать им имена! Мы назовем их Францем и Феликсом, как договаривались?

– Францем, Феликсом, Джоном, Джеймсом, Полом, Чарльзом – любым разумным именем. Я даже соглашусь с абсурдрными Вилдадом и… эээ… Томдадом, которых предложил Калдервелл. Все лучше, чем оскорблять бедных ребят этими Горошком и Ямочкой! Господи! – забыв, зачем пришел в детскую, Сирил выбежал в коридор.

– Агу, – прокомментировал мальчик его уход.

Очень ветреным мартовским днем в Страте появился на свет сын Бертрама Хеншоу, Бертрам-младший. Билли пришлось идти за сыном так далеко в Долину смертной тени, что прошло несколько дней, прежде чем она осознала, что их семья увеличилась. Потом дни превратились в недели, Бертраму-младшему минуло полтора месяца, но слабость и истощение молодой матери продолжали волновать ее семью и друзей. Билли совсем не походила на себя.

– Если бы ее можно было как-то взбодрить, – однажды предложил старый семейный врач Хеншоу, – какая-нибудь эмоциональная встряска… не слишком сильная, конечно, могла бы улучшить ситуацию. Ее физическое состояние не вызывает опасений, но ей нужен стимул, чтобы вернуться к жизни.

Эти слова прозвучали в понедельник. Два дня спустя Кейт, сестра Бертрама, которая вместе с мужем направлялась в Вермонт, в старый дом мистера Хартвелла, решила на два дня задержаться в Бостоне. Она обосновалась в доме Сирила, но, естественно, немедленно отправилась засвидетельствовать свое почтение Бертраму-младшему.

– Брат мистера Хартвелла болен, – объяснила она Билли после положенных приветствий. – Он единственный, кто остался там, потому что Хартвеллы-старшие переехали на Запад. Мы поедем прямо в Вермонт через пару дней, но, конечно, мы должны были посмотреть на ребенка. И близнецов мы тоже еще не видели! Кстати, до чего смехотворно Сирил к ним относится!

– Правда? – слабо улыбнулась Билли.