Трилогия о мисс Билли

– Мистера Аркрайта вы тоже знаете. Она и о нем написала.

– Да? И что же? – безразлично спросила Алиса.

– О, много всего. Белль слушала его, а потом брат их познакомил. Как мне показалось, она считает, что он очень хорош, просто в восторге от него. Кажется, мы ничего о нем не слышали, пока он собирал овации в Париже и Берлине. Он, конечно, не только поет, но и учится, а теперь ему выпал шанс спеть где-то… главную роль… Белль сказала, что не до конца понимает, но это великолепный шанс.

– Значит, этой зимой он не вернется домой… то есть в Бостон, – сказала Алиса с наигранной веселостью.

– Только в феврале, у него шесть выступлений в Бостонской опере. Приглашенная звезда! Разве не великолепно?

– Конечно, – согласилась Алиса.

– Белль пишет, что, по мнению Хью, он стал петь намного лучше, так что даже Хью это понимает. Весь Париж по нему с ума сходит, но я бы предпочла, чтобы он вернулся домой и остался здесь, – сердито сказала Билли.

– Что вы, Билли! – немного испугалась ее подруга.

– Вот так, – сурово сказала Билли и опрометчиво добавила. – Я когда-то строила для него такие чудесные планы, Алиса. Если бы вы только могли в него влюбиться, какой чудесной парой вы бы стали.

Лицо Алисы залила краска.

– Ерунда! – воскликнула она, вскакивая на ноги и склоняясь над цветочным ящиком на перилах веранды. – Мистер Аркрайт никогда не собирался на мне жениться, да и я не собираюсь замуж, у меня есть музыка.

Билли вздохнула.

– Да, сейчас вы так говорите, но если… – она осеклась.

Из-за угла дома появилась тетя Ханна. Перед собой она катила Бертрама-младшего.

– Я вышла в другую дверь, – тихо объяснила она. – На улице так чудесно, что я решила взять ребенка. Пусть поспит здесь.

Билли нахмурилась.

– Но, тетя Ханна, ему нельзя на улицу, боюсь, нам придется унести его назад.

Тетя Ханна воспротивилась.

– Свежий воздух полезен. Уверена, что это написано даже в твоей гигиенической ерунде!

– Да, кое-где, – призналась Билли, – а кое-где и нет. И в той книге, которую я читаю сейчас, написано, что ребенок должен спать при одинаковой температуре, по возможности при семидесяти градусах, как раз как в той комнате, где он спал. Снаружи наверняка другая температура. Честно говоря, я не смотрела на термометр, перед тем как выйти. Тетя Ханна, нужно отнести его назад.

– Но он же постоянно спал на улице, на маленьком балконе в твоей комнате, – возразила тетя Ханна, не покоряясь.

– Да-да. Тогда я следовала заветам другого человека. Если бы они только так сильно не различались! Я хочу как лучше, но не знаю, что именно лучше…

В эту самую секунду мистер Бертрам проснулся, из-за чего морщина на лбу матери стала только глубже. Молодая мама сказала, что он должен был спать еще ровно десять с половиной минут, и что нельзя приступать к следующему делу, пока десять с половиной минут не кончатся, иначе все расписание на день окажется бесполезным.

Так что она не знала, что делать с ним десять с половиной минут, отведенные на сон. Выслушав все это, тетя Ханна воскликнула.

– Святые угодники, Билли, да ты умом поехала!

Что, конечно, было правдой, раз уж она заставила осторожную тетю Ханну использовать жаргонное выражение.

Глава XXIV

Выходной

Семейство Хеншоу вернулось в Страту только в конце сентября.

Билли сказала, что морской воздух так хорош для ребенка, что жаль будет уезжать, пока на побережье не станет слишком холодно.

Уильям вернулся с рыбалки в августе и возобновил прежний обычай спать дома и обедать в клубе. Правда, целую неделю он ездил из города в домик на побережье, но потом у Бертрама-младшего начал резаться зуб, и Уильям не смог этого выносить – он все еще настаивал на поисках булавки, которая могла ранить ребенка. Тогда Уильям решил, что спокойствие найдет в бегстве, и вернулся в Страту.

Бертрам прожил в коттедже все лето, постоянно рисуя.

Прежде он обычно не работал летом, но в этом году ему нечем было заняться, кроме живописи. Он не хотел никуда уезжать, потому что пришлось бы оставить Билли, а она говорила, что не может взять с собой ребенка или оставить его, и что ей все равно не нужны никакие поездки.

– Хорошо, тогда мы будем жить на пляже и отлично отдохнем вместе, – ответил он ей.

Как оказалось, никакого отдыха ждать не приходилось. У Билли не было времени ни на что, кроме ребенка. Когда она не занималась им непосредственно, она изучала, как правильно это делать.

Никогда еще она не была такой хорошенькой и милой, и никогда еще Бертрам не любил ее так сильно. Он гордился ее целеустремленностью и успехами в качестве матери, но порой он хотел, чтобы она вспоминала и о роли жены и обращала немного внимания на мужа.