Тринадцать подвигов Шишкина

– Не… – засмеялся Александр. – Это у вас там кто-то декабристов вспомнил и сильно голову не забивал. Тех самодержец подальше наладил, вот и тебя по аналогии. У нас же в столицах, да вообще с той стороны Урала, до сих пор убеждены, что Сибирь-матушка – та ещё тмутаракань. Я вот тебе такой случай приведу. Забрёл как-то в нашем областном центре на окраину медведь-шатун. Ну, видимо, на зиму не отъелся, вот и потянуло мишку-шатуна к людям, подкормиться. Пошарился в мусорных баках да и подался обратно в лес. Зато ажиотажа нагнал с три короба! В газетках об этом прописали, по телевизору протрубили. И вот спрашивает меня спустя месяц примерно один вполне интеллигентный и образованный мужичок-приезжий: а скажи-ка, паренёк, у вас что, взаправду по улицам медведи шастают? Вот хоть стой, хоть падай! Взаправду, отвечаю. А дело было, как я уже сказал, зимой. Снегу даже что-то навалило до необычности – у нас же зимы малоснежные. И вешаю я лапшу на уши этому образованному дальше, мол, так активно мишки у нас шастают, что мы даже на оленях по городу попустились ездить – шарахаются, взбрыкивают бедные. Раз! – и вывалят ненароком из саней косолапому в лапы. Только в троллейбусах и спасаемся… Откровенно ржу, а дяденька верит! Сочувственно головой качает и озирается. Ну вот что тут делать: смеяться или плакать?

– Вообще-то, так и есть, – кивнул Ашурков. – Край ваш исключительно каторжанским считается.

– Ну вот видишь! На каторге ты, мил-человек! На каторге! Коньячку подлить?

– Да что-то я… Голова – калясом… – «Колесо» прозвучало так, что не только выявило белорусские корни Ашуркова, но и обозначило степень опьянения.

По крыльцу и веранде протопали быстрые каблучки. В дверь постучали.

– Я так и подумала, Серёженька, что ты здесь.

– А я что говорил! – воскликнул Александр. – Проходите, дорогая Клавочка Петровна! Очень рады!

– Чего это вы тут? – осуждающе промолвила Клавочка.

– Так праздник же! И второй повод имеется.

– Интересно… Хотя вы, мужики, и без повода… Серёж, но ты-то вроде к непьющим себя относишь?

– А он таков и есть, – поднялся Александр и галантно помог Клавочке освободиться от пальто. – Но как мы можем обойти как юбилей колхоза, так и ваше, Клавочка Петровна, награждение Почётной грамотой обкома комсомола! Поздравляю, кстати, самым искренним образом! Присаживайтесь, угощайтесь, чем бог послал, в смысле, холодильник обрадовал. Вы не будете возражать против глоточка коньяку? У нас тут с другими напитками напряжёнка…

– Клавочка… – поднял отяжелевшую голову Ашурков. – Клавочка…

– Что ты с ним сделал? – взглянула на Шишкина-младшего Сумкина.

– Я?! – изумился Шишкин. Приподнял бутылку. – Даже трети не осилили. Сидим-разговариваем… Да и закуски, сама видишь, море.

– Да уж, не бедствуешь, – язвительно проговорила Клавочка, обозревая стол. – Колбаска копчёная, ветчинка, сырок далеко не плавленый…

– Родители навезли, – смутился Александр. – Сам-то я как раз лучше бы плавленый, особенно «Дружбу» люблю…

– Ага, – кивнула Клавочка и потеребила за рукав Ашуркова. – Серёженька, пора домой! Саш, мы пойдём. Прогуляемся по свежему воздуху, потом я его до бабы Моти доведу, пусть отоспится.

Шишкин пожал плечами и вскоре остался в одиночестве.

Но ненадолго.

С улицы раздался весёлый гомон, быстро переместившийся к Шишкину во двор, на крыльцо, на веранду.

– Хозяин ещё не спит? – распахнулась дверь. Первой на кухню вошла, вертя головой, Машенька Колпакиди, следом – остальные «плацебщики». Замыкала компанию Татьяна Непомнящих.

– Как мы вовремя! – воскликнула Машенька, оглядывая неубранный стол. – Колбаска, ветчина, огуречики-помидорчики…

– Сырок! Далеко не плавленый! – в тон воскликнул Шишкин-младший. – Прошу к столу, гости дорогие!

Он поднялся с табуретки, прошёл в «большую залу», взялся перекладывать с письменного стола на подоконник тетради и книги.

– Ребята, лучше здесь устроимся, чтобы попросторнее за столом было. Разоблачайтесь и волоките закуску сюда.

Нажал клавишу магнитофона.

…Мы к вам заехали на час,Привет, бонжур, хэлло-о-о!

А ну скорей любите нас,Вам крупно повезло-о!Ну-ка, все вместе уши развесьте,Лучше по-хорошему хлопайте в ладоши на-ам! —

как по заказу, радостно завопил «Романтик», вызвав общий смех.

Две табуретки, три стула, кресло, которое за счёт подлокотников стало трёхместным – разместились все.

Улетел «Белый аист» плюс ещё четыре бутылки болгарского вина, которые притащили с собой «плацебщики», заметно поубавилось «население» «Саратова». Из динамиков японского кассетника «Sharp», который тоже был прихвачен ребятами, лились новинки – второй диск «Boney M». Заодно Шишкин-младший по-настоящему перезнакомился с составом «Плацебо». К его удивлению оказалось, что в городе он и клавишник Максим, или Макс, как все его звали, – из одного двора!

– Надо же! А ни разу не пересеклись!