Триумфы и драмы русских балерин. От Авдотьи Истоминой до Анны Павловой

Каковы же были отношения? Говорят, Чаплин мечтал сделать ей предложение, но не решался. Ну а для Анны Павловой, которая обожглась уже на отношениях с Виктором Дандре, все теперь заключалось в искусстве и только в нем одном. Очень трудно проникнуть в эту скрытую жизнь. Анна держала ее события в глубокой тайне.

Если о сценической жизни Анны Павловой известно практически все, то о личной жизни — очень немногое.

Во многих публикациях о Викторе Дандре говорится как о сожителе Анны Павловой, ну на нынешний лад — гражданском муже. И все-таки факт венчания подтверждается документами. Но перед венчанием Анна Павлова взяла с Дандре слово, что он сохранит их бракосочетание в тайне. И он сдержал слово.

Виктор Дандре был потрясен поступком недавней своей хоть и знаменитой, но все же содержанки. Теперь он оказался на содержании, да и сумму, которую внесла за него Павлова, ей предстояло еще отработать.

Он взялся всячески помогать ей, стал ее импресарио. И его увлечение красотой, талантом балерины переросло в сильное и всепобеждающее чувство к Анне, как к человеку, как к женщине настоящей, женщине с большой буквы.

Отработав контракт с довольно жесткими условиями, Анна не стала продлять его, а взялась за организацию собственного небольшого театра. Дело пошло сразу очень хорошо, и она теперь уже сама приобрела в предместьях Лондона, на берегу живописного озера великолепный особняк.

Она создала волшебный оазис, где у берегов, засаженных экзотическими растениями, плавали белые лебеди — птицы ее творческой судьбы.

Виктор Дандре сделался ее директором и личным секретарем, управляющим имением, на нем лежало столько обязанностей, что их невозможно вбить в эти три должности.

Все бы хорошо, но отношения омрачала память о том, теперь уже давнем, поступке Дандре, который заставил Анну столько страдать и страдать жестоко. И она иногда срывалась, причем чем ласковее был Дандре, тем грубее и нетерпимее она. Случались скандалы, правда, быстро утихавшие. Они ведь любили друг друга.

Но была ли любовь?

Мог ли человек, преступивший закон ради наживы, в мгновение ока переделаться, переродиться?

Взяточничество! Казнокрадство! Коррупция! Что может быть страшнее? Только убийство! При убийстве убивается человек. При вышеназванных пороках убивается государство, подтачивается мощь государства. А ведь все это было в деле Виктора Дандре. Все это было доказано. Причем взяточничество агрессивное. Он не просто брал взятки, проявляя алчную слабость, как бы идя на поводу взяткодателей. Он вымогал взятки, заботясь вовсе не о деле, которому якобы служил, не о лучшей организации трамвайного транспорта в Петербурге, не о надежнейшем возведении моста через Неву. Он заботился о собственном кармане.

А потом вдруг последовали разоблачение и угроза тюрьмы.

И спасение. Спасение пришло совершенно нежданно-негаданно. Пришло от брошенной любовницы. Брошенной и оскорбленной.

Чудесное избавление, быть может, на первое время привело к тому, что в душе Дандре вспыхнули благодарность и любовь. Вот только любовь истинная или мнимая?

На этот вопрос дают ответ дальнейшие события.

Дело в том, что алчный человек, способный пойти на преступление ради собственного кармана, порочен изначально. Алчность не улетучивается, вряд ли и перевоспитывается. Ее лишь на время притупляет страх перед возмездием. Но стяжатель стяжателем остается. И в соответствующей обстановке, благоприятной для проявления порока, он — порок этот — может проявиться вновь.

Дандре видел, как работает Анна Павлова, испытал на себе ее возможности. Она в короткий срок заработала нужную для его освобождения гигантскую по тем временам сумму. Мало того, она заработала на шикарный особняк, который во всем превосходил все то, что сам Дандре с помощью махинаций и взяток смог создать в Петербурге. Она превратила озеро, на котором стоял ее — нет, не особняк, а настоящий дворец, — в неповторимый оазис, богатый чудесными образцами неповторимой флоры и фауны.

Значит, она — Анна Павлова, его тайная супруга — может заработать при рациональном ее использовании еще больше. Она просто кладезь прибыли. Она, она…

И Дандре решил заняться организацией заработка, попросту выбиванием денег из таланта Анны Павловой.

А как же любовь?! Как же истинная любовь, предполагающая заботу о любимом человеке? Все эти «телячьи нежности» затмила необузданная страсть к деньгам.

Может, кто-то скажет: мол, Дандре заботился о популярности Анны, может, предположит, что он прокладывал ей путь к славе, работая не покладая рук в качестве импресарио, в качестве даже личного секретаря? Увы, увы… Забота о популярности, о славе любимого человека не может основываться на чисто коммерческом, выжимающим все силы использовании таланта этого человека.

Жадность к наживе быстро застелила глаза Дандре, помутила разум. Лишила возможности здраво подумать о том, что он делает и к чему приведет такая система работы.

Анна Павлова работала самоотверженно, работала, не жалея своих сил, которые оказались небезграничными.