Трофей для дроу

Несколько секунд молчания – и я вижу в конце коридора темный силуэт Айренира. Он повернулся ко мне лицом, и в моей голове прозвучал безжизненный голос:

– Я исполнил твое желание, Эльсамин. Ты довольна? Можно ли считать мою любовь доказанной? Или требуются еще подтверждения?

С этими словами Айренир развернулся и направился прочь, а я осталась стоять в одиночестве.

В груди разливалось неприятное едкое чувство. Будто я только что собственными руками сломала что-то важное…

Глава 20

Я стояла растерянная, опустошенная, совершенно раздавленная той бурей эмоций, которые захлестнули Айренира. Даже на расстоянии ощущала его боль и тоску. Он чувствовал себя так, будто его предал тот, кому он больше всего доверял.

Свой первый порыв – кинуться за ним – я усилием воли задавила в зародыше. Ничего, пусть помучается, может, поумнеет. Пусть почувствует себя на моем месте, узнает, каково это – быть использованным. Его отец хотел сделать из меня племенную кобылу. А как насчет племенного жеребца? Что, дорогой муженек, не слишком приятная перспектива?

Я нарочно накручивала себя, взращивала злость в душе, надеясь утопить в ней чужие эмоции. Но почему-то вместо злости и гнева к горлу подкатывали слезы. Хотелось не просто плакать, хотелось рыдать, выть, биться в истерике. Мне было плохо, очень плохо, моя душа стенала, сердце обливалось кровью, а в голове пульсировала только одна мысль: я его потеряла. И от этой мысли становилось тошно.

Что делать? Бежать за Айрениром и забрать кольцо или дать ему побыть одному, но мучиться самой от раздирающих противоречий?

Тяжело вздохнув, я нехотя поплелась по коридору в сторону холла, надеясь, что в лазарете найду, чем себя занять. Среди чужого горя и боли свои собственные проблемы утрачивают значение, тем более что арзолитовое колечко все еще со мной, а это неисчерпаемый источник светлой магии.

***

В лазарете остались только самые тяжёлые раненые и больные. Маги дроу хорошо поработали с телесными ранами, не оставив от них и следа, но вот источником жизни они не владели и ничем не могли помочь тем беднягам, что лежали сейчас на походных койках, не шевелясь и практически не дыша.

– Прекраснейшая, – склонился передо мной тот самый целитель, которого я запомнила еще по первому посещению, – я рад, что вы решили почтить нас своим присутствием.

– Нир Загрейн! – обрадовалась ему, как родному. – Надеюсь, вы не откажетесь от моей скромной помощи?

– Ну что вы, Прекраснейшая, вашу помощь сложно назвать скромной.

Он провел меня между коек туда, где лежали полумертвые дроу. Их сердца еле бились, а души почти ушли за грань. У каждого вместо ауры зияла черная дыра – бездна, высасывающая последние силы из умирающего тела.

На Земле такое состояние называют глубокой комой. На Земле таких не спасают – нечего спасать, когда жизнедеятельность поддерживают аппараты, а мозг полностью разрушен. Но на Эретусе все иначе.

Здесь нет антибиотиков, термометров, томографов и прочей медицинской ерунды, зато есть источник бесконечных сил, дарованный самой природой. Надо только уметь им воспользоваться.

Я подошла к первому из своих пациентов и замерла. Это был Иллиер. С внезапным подозрением я вгляделась в лица остальных. Так и есть! Вся моя охрана в полном составе, только Эрдвея не хватает.

Кажется, последний раз мы виделись сразу после боя. Он был ранен: я хорошо помню его повисшую плетью руку и рваную рану, разворотившую плечо.

Теперь понятно, почему мне позволено бродить по крепости в гордом одиночестве. Мои охранники лежат при смерти, Даггерт надел на меня ограничители магии и считает, что я больше не опасна для окружающих. От гарнизона почти ничего не осталось, вновь прибывшие занимаются восстановлением форта, так что выделить мне новую охрану в таком положении, по меньшей мере, бесполезная трата людских ресурсов. Точнее, темноэльфийских.

Присев на койку рядом с Иллиером, я откинула простынь и распахнула рубашку на его груди. По серой коже дроу змеились черные разводы приближающейся смерти. Еще немного – и даже я буду бессильна.

Прошептав про себя воззвание к Нуэд, я разогрела руки и положила их умирающему воину на область сердца. Сначала заведем мотор, потом будем исправлять остальное.

Золотистый туман окутал мои ладони, формируя два маленьких разнонаправленных вихря. Они выходили из центра ладоней, немного расширялись к середине, а к концу опять сужались.

Вихри скользнули сквозь слои кожи, мышц и костей прямо в ослабевшее сердце, наполняя его самой квинтэссенцией жизни, заставляя избавиться от застоявшейся крови и наполниться свежей. Я почувствовала, как раздался первый робкий удар, потом еще и еще. Грудь Иллиера приподнялась, легкие расширились, впуская кислород, и мужчина сделал глубокий вдох.

У меня на глазах выступили слезы облегчения. Так, самое сложное уже сделано, раненый начал нормально дышать. Теперь нужно вытянуть из его ауры черные струйки смерти и наполнить ее светлой энергией жизни. Это легко, имея такой источник, как у меня. Спасибо тебе, Мерильен, еще раз.