Тройка мечей

Второй мужчина заговорил. Он произнес одно-единственное слово; Келси не знала, что оно означает, но как и в тот раз, когда она уворачивалась от атаки колдуньи, голову ее мгновенно заполнил рев – как будто сам воздух над ними разорвался, впуская нечто неведомое.

Зеленая половина палки вспыхнула настоящим пламенем, и мужчина, что-то выкрикнув, швырнул ее в жезл. Палка упала на скомканную ткань, та затлела, а потом и загорелась; этот огонь словно взволновал жезл – тот целенаправленно подкатился к ткани и сунул вырезанную голову в язычок пламени. Он словно бы жадно поглощал быстро гаснущий огонек.

– Ха! – Колдунья запрокинула голову и рассмеялась резким лающим смехом. – Видишь, что ты натворил, Кемок-полукровка? Это не для таких, как ты, каких бы знаний ты ни нахватался в Лормте! Убирайся, пока не натворил бо́льших бед! Смотри – он питается тем, чем ты пытался его утихомирить!

И действительно, похоже было, будто вихрь внутри найденного Ящером жезла набирает силу, а мрак, как показалось Келси, начал светиться. А потом ее руку вдруг пронзила боль; взглянув туда, девушка увидела, что самоцвет на цепочке начал вращаться, и звенья цепочки врезались в ее плоть.

– Именем Рейта и Ниевы…

Это что, ее голос? Откуда взялись эти имена? Да, они сорвались с ее губ – но не были порождены ее разумом!

Вращающийся камень рассыпал искры, но ни одна из них не долетала до лежащего на земле жезла. Келси обнаружила, что не в состоянии остановить собственное запястье, придающее камню вращение.

– Нет! – К колдунье вернулся дар речи, и она попыталась ударить Келси по руке. Но Йонан перехватил удар, и женщина в сером, не ожидавшая такого резкого отпора, вынуждена была попятиться. – Она не колдунья! – взвизгнула она снова. – Она не смеет использовать Силу! Вы что, хотите, чтобы то, что ждет, обрушилось на нас всех? Остановите ее!

Колдунья посмотрела на Дагону, которая не пошевелилась ни при уничтожении палочки, ни при попытке нападения колдуньи на Келси. Но теперь она заговорила.

– Мы не даем имена – они даны нам. Одна из твоих сестер дала ей имя – а может, и не только его…

– Она мертва! – Судя по тону колдуньи, она считала такой исход вполне заслуженным.

– Мертва, – согласилась Дагона. – Но, умирая, она могла передать…

– Это невозможно! – вскричала колдунья. – Она не имела права! Она не могла! Эта – откуда она взялась? Она не нашей крови, не обучена – она опасна для всех нас! Отдай камень! – потребовала она у Келси, которая только что кое-что осознала.

Она не только не могла остановить вращение запястья, двигающее камнем, – она не могла и выпустить цепочку из пальцев. Вместо этого ее потянуло вперед, как будто кто-то дернул ее на себя, и она не могла сопротивляться этой Силе. Колдовской самоцвет вращался теперь быстрее, и описываемый им круг увеличился, и в конце концов камень словно бы повис в воздухе почти вплотную к жезлу.

Все это время жезл метался взад-вперед, перекатывался, будто и вправду был живым, но никак не мог вырваться. Вращение камня ускорилось, и запястье Келси превратилось в центр сверкающего диска, и теперь искры сыпались на предмет, лежащий на обгорелой ткани.

И снова губы Келси произнесли непонятные ей самой слова:

– Рейт! Рейт! Именем Огня Рейта! Волей Ниевы! Да будет это обезврежено!

Искры посыпались гуще и стали бить точнее. Теперь они падали точно на жезл. Потом вспыхнул ослепительный свет – сперва жгучий, угрожающе красный, потом он перешел в голубой, и внизу не осталось ничего, кроме куска исковерканного, наполовину расплавленного металла.

Рука Келси опустилась сама собою. Она онемела, как будто девушка подняла что-то тяжелое и продержала его дольше, чем то позволяли ее силы. Самоцвет перестал сверкать. Теперь он был пепельно-серый, словно пламя, выжегшее себя изнутри.

Первой нарушила молчание Дагона:

– Оно ушло. Зло из этой вещи.

– Вернулось к тому, кто его послал. – В резком голосе колдуньи не было облегчения. – И какое же сообщение оно принесет хозяину? Что наши поиски привели нас сюда и что мы готовы встать рядом с вами…

– Тебя действительно привел сюда поиск, – напомнил ей Кемок. – Но не для того, чтобы разделить с нами судьбу и Силу. Ты пришла брать, а не делиться.

– Замолчи, полукровка, которому не следовало рождаться! – Резкий голос колдуньи сделался хриплым, как будто она хотела накричать на собеседника, но не имела сил.

– Может, я и полукровка, – отозвался он, – но эта половина крови неплохо потрудилась для Эскора. А перед этим – для Эсткарпа.

– Мужчина! – Колдунья словно выплюнула это слово. – Это противно природе – чтобы мужчина обладал Силой! Все из-за твоего отца, пронесшего это сквозь Ворота, – и что получилось в результате?

– И правда, что же получилось? – парировал Кемок. – Кольдеров больше нет, дорога в Эскор открыта…