Трон Знания. Книга 4 (СИ)

Виной всему лестница, которую создал древний жрец. Ей нельзя было подниматься по ступеням, нельзя было входить во Врата Сокровенного. Проведя ритуал, чуждый вере морун, она запустила механизм, способный разрушить её сущность. Иначе как объяснить её влечение к Иштару? Она теперь смотрит на него другими глазами: как женщина на мужчину. Разум противился, сердце бунтовало, душа возмущалась, но что-то неведомое, противоестественное тянуло к нему. Будто в неё проникла инородная сущность и пустила по венам яд.

— Позвать лекаря? — спросила старуха, настороженно наблюдая за Маликой.

— Я плохо переношу качку, — соврала она. Даже эта ложь — разве не свидетельство её разрушения? — Голова закружилась. Сейчас пройдёт.

— Я помогу тебе выйти.

— Мне уже намного лучше, — сказала Малика и, собрав остатки сил, покинула каюту.

Стоя с Хёском на носу яхты, Иштар протянул ей руку:

— Иди к нам.

Поставил Малику перед собой и указал на вытянутый алый пирс, утопающий в полупрозрачной утренней дымке. Чуть дальше просматривалось широкое алое побережье, виднелись алые деревья, напоминающие снопы. На пирсе вырисовывались фигуры людей в фиолетовых одеяниях. Местные жрецы.

— Остров Шабир.

— Так быстро? — удивилась Малика.

— Мы идём на самой быстроходной яхте.

На почтительном расстоянии от острова покачивались сторожевые суда. Голые мачты вонзались в мраморное небо. Парусники, сопровождающие правительственную яхту, отстали. Значит, на берег сойдут только хазир, верховный жрец и шабира.

— Этот остров часто называют островом тайн, — проговорил Хёск. — Здесь хранятся тайны, опасные для государства.

Малика усмехнулась:

— Так вот где вы прячете правду.

— Всегда есть нечто, способное разрушить единство страны: будь то история или люди.

— Хёск! Прекрати! — отозвался Иштар.

— Она должна знать, что я думаю, и понимать, что меня волнует.

— Хватит, — прошипел Иштар.

Малика повернулась к верховному жрецу:

— Ты прав. Я должна знать. Говори.

— Ты приехала в самую богатую страну в мире, — начал Хёск, глядя на приближающийся остров. — У нас несокрушимая армия и самый могущественный флот. Мы уничтожили нищету и безработицу. Преступность в Ракшаде ниже, чем во всех странах Краеугольных Земель вместе взятых. У нас нет бездомных детей и брошенных стариков. У нас не ползают на коленях перед хазиром и жрецами. Мы не склоняем головы перед правителями других государств. Даже великий Тезар отходит в сторону, когда говорит Ракшада. Мы никому не позволяем вмешиваться в нашу внутреннюю политику и проводим внешнюю политику, которая выгодна Ракшаде. Скажи, шабира, чтобы ты выбрала для своей страны: правду о давно минувших событиях или единство и процветание?

— Если их невозможно совместить…

— Невозможно.

Борясь с желанием прильнуть спиной к груди Иштара и прижаться затылком к его плечу, Малика промолвила:

— Бог говорит: «Не оглядывайся, если то, что стоит за твоей спиной, тянет тебя вниз».

Вскинув руку, Хёск скрестил средний и указательный пальцы:

— Глас Бога. — И отошёл в сторону.

Иштар сжал плечи Малики и повернул её лицом к берегу.

— Это твой остров, Эльямин, — прозвучал голос, который уже начал сводить с ума. — Здесь ты госпожа.

Алый остров казался живым: песок еле заметно шевелился, деревья-снопы неуловимо меняли форму.

Моряки пришвартовали яхту к причальной стенке. Пирс был усеян бабочками, чьи трепещущие алые крылышки придавали каменному сооружению вид живого существа. Встречающие раскрыли большие веера и принялись ими размахивать. Бабочки вспорхнули в воздух, открыв взгляду гранитные плиты и балюстраду из причудливых золотых завитков.

Жрецы дождались, когда паломники ступят на пристань, и направились к деревьям-снопам, продолжая размахивать веерами. Потревоженные бабочки взлетали с песка как брызги крови. Шелестя бархатными крыльями, кружили подобно искрам костра.

— Это сон? — прошептала Малика.

— Если не отличить — разве это важно? — сказал Иштар.

Процессия приблизилась к алым снопам. Движения жрецов стали энергичнее, шире; размахивая веерами, люди сами превратились в мотыльков, а те стаями вспархивали с удивительных деревьев с бледно-розовой листвой, похожей на клочья паутины. Малика коснулась ветки, на землю посыпалась пыльца. Это не листья — это мелкие, как бисер, цветы…

Миновав деревья-снопы, жрецы сложили веера. Вдоль дорожки росли сказочные растения: раскидистые кустарники, усеянные пушистыми ягодами; деревья с кожистыми или перистыми листьями. Стволы гладкие либо покрытые шипами.

Появились одинаковые дома: шатровые крыши, в дверных и оконных проёмах москитные сетки. И ни единого человека. Словно на остров приехали захватчики и местное население в страхе покинуло жилища.

Заросли кончились и впереди раскинулась пустыня. На бархане высился храм, сотворённый из радужного стекла. На склонах сидели, подогнув под себя ноги, религиозные служители в фиолетовых одеяниях. Выбритые головы были покрыты символическими знаками.