Трон Знания. Книга 5

Пафосные измышления морун были непонятны Адэру и, что более важно, неприятны. Он не переберётся жить за Долину Печали, даже если это будетединственная возможность быть с Эйрой. Он не сможет жить под колпаком и лупой, как подопытный кролик.

Беала встала и повернулась к двери. Вслед за ней поднялись остальные.

На пороге возник Гюст:

– Ваше Величество! Здесь Малика Латаль.

Секретарь не успел закончить фразу, как моруны сделали глубокий реверанс изамерли. Ветоны преклонили колено.

Эйра вошла в кабинет. Адэр хотел, чтобы она оделась, как человек, она оделась, как небесное создание: в белое платье, расшитое серебром. Платье, подаренное Иштаром…

– Беала, – промолвила Эйра еле слышно.

Жрица выпрямилась. Прикоснулась пальцами к её щеке:

– Доченька.

Эйра прижалась щекой к ладони Беалы и зажмурилась. Адэр никогда не видел в её лице такого блаженства.

– Ты, как вольный ветер, забыла, где твой дом, – промолвила Беала. Мелодичный голос словно плакал. – Тебя ждут клёны, которые посадил твой отец. Тебя ждётозеро, на берегу которого ты родилась.

Эйра открыла глаза. Адэр видел жрицу со спины и не понял, что произошло. Беалапопятилась, наткнулась на стул, ссутулилась.

Сверкнув лунными камнями на браслетах, Эйра жестом велела морунам и ветонамподняться. Женщины уселись на стулья, мужчины продолжали стоять. Беалапосмотрела на Адэра, на Эйру, снова на Адэра. Облокотилась на колени и, сложив ладони домиком, упёрлась пальцами в переносицу. Её спутницы, взволнованные, бледные, уставились в одну точку.

Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, Адэр спросил:

– Сколько человек живёт на полуострове?

Беала уронила руки. Не разгибая спины, подняла голову; теперь Адэр видел глазазрелой женщины: янтарь потускнел, затянулся пыльной дымкой.

– Зачем вам это? – прозвучал бесцветный голос.

– Хочу наладить снабжение полуострова. Но для этого мне надо знать, сколько у вас людей.

Беала посмотрела на Эйру. Та кивнула.

– Около миллиона ветонов, чуть меньше климов, три сотни ориентов. Кто-топомогал нам спастись, когда на нас охотились, и остался с нами. Кто-то пришёл, когда Великий придумал резервации. Пришло бы больше, но моранды не всех пропускают через Долину Печали. – Беала подпёрла лоб ладонью и уставилась в пол. – Нам ничего не надо. У нас всё есть.

– Я ничего не попрошу взамен, – сказал Адэр. – И вы не сказали, сколько наполуострове морун.

– Двести.

– Двести тысяч? – переспросил Адэр.

Беала выпрямилась и, качнувшись, навалилась на спинку стула. Ей явно былонехорошо. Внезапная болезнь исказила черты моложавого лица, на лбу появилась испарина.

– Двести восемь морун, – промолвила жрица и повторила: – Нам ничего не надо. – Посмотрела на Эйру. – Мы можем поговорить наедине?

Пообещав Адэру попрощаться с ним перед отъездом, гости пошли за Эйрой. Покидая кабинет последней, Беала обернулась:

– Если вас задели мои слова, ради Бога, простите. Я наговорила много лишнего, не понимая, о чём говорю.

Дождавшись, когда в приёмной затихнут шаги и Гюст закроет двери, Адэр устремил взгляд в окно. Снаружи жаркое лето, внутри лютая зима. В лёгкие врывался толедяной воздух, то раскалённый. Двести восемь морун, а когда-то былополмиллиона. Ангел сострадания направит Эйру к сёстрам…

***

Детство затерялось в жизни Малики. Память не сохранила нежные воспоминания итрогательные картинки, наполненные детским счастьем. Иногда перед внутреннимвзором появлялся размытый образ женщины, иссохшей от горя. В голове звучалатихая песня о королевне. В касании прохладного ветра к щеке чудился прощальный поцелуй. Потухшие янтарные глаза, искусанные губы и тоскливая колыбельная – это всё, что осталось от детства, которое закончилось в день смерти мамы.

Направляясь в кабинет Адэра, Малика не надеялась увидеть знакомых. Она не могла помнить тех, кого видела в трёхлетнем возрасте. Но переступив порог, почувствовала, как память сжалась в точку и, не выдержав напряжения, разверзлась, выпустила наружу бурливый поток.

Гранитная дорожка. В земле дыра, окружённая железной оградой. Калитка; сверху щеколда, чтобы не мог достать ребёнок. Пальчики Малики в тёплой ладони няни. Ласковый голос: «Идём, Эйра. Идём, милая. Чуток подрастёшь, и мы обязательноспустимся вниз и искупаемся в озере».

Яблоневый сад. Солнце в кронах, как в паутине. Белый дом с крытой галереей. Нааркадах мраморные чайки. Под портиком мама и жрица. Приваливаясь плечом к колонне, мама смотрит в пустоту. Жрица сжимает её руки. Няня легонькоподталкивает: «Иди, Эйра, поздоровайся с Беалой».

В кабинете Адэра была та самая Беала, которая приходила к ним каждый вечер, подолгу беседовала с мамой и играла с Маликой.

Малика и жрица отвели сестёр в гостевую столовую, сами отправились в сад.

– Эти люди всегда ходят за тобой? – спросила Беала, неторопливо шагая по аллее. Язык морун из её уст звучал подобно музыке.

– Всегда, – ответила Малика, чувствуя затылком взгляды Драго и Талаша.

– Если бы за мной постоянно следили, я бы не выдержала.

– Они мои охранители.

Жрица на ходу сорвала с клумбы цветок и принялась мять его в пальцах, явнопытаясь успокоиться после разговора с Адэром: