Тропами Яношика

Мыльников понимающе кивнул. С каким же благоговением этот заброшенный в чужие края русский человек коснулся боевой награды!

Николай Прибура наконец перевел взгляд с медали на лицо Мыльникова, заметил сдержанную, добрую улыбку. И, неожиданно обхватив его за плечи, заплакал.

Для Мыльникова и его товарищей это было самым верным свидетельством, что встретили они своего, истинно советского человека.

Жили тут партизаны в землянках, замаскированных так искусно, что десантники обнаруживали их только по голосам, раздававшимся в кустарниках, или в нагромождениях бурелома.

Командир привел гостей в большой буковый сруб, наполовину вкопанный в землю.

В этом довольно уютном жилье буквой П стояли три низких топчана. На них — ветки и сено. А посередине пень, заменявший стол. Справа, у самого входа — шкодовский станковый пулемет. Возле него — юноша в форме словацкого летчика — дежурный.

Перед командиром он вытянулся в струнку, щелкнул каблуками, но не проронил ни слова.

— Можешь на час уйти, Яно, — распорядился Владо.

Часовой четко повернулся и вышел.

— Что он такой молчаливый? — удивился Мыльников.

— Гестаповцы отрезали ему язык, — глухо ответил командир. — Он решил бежать в СССР. Пробрался на аэродром и угнал самолет. Но в воздухе его подбили. Мы видели, как он выпрыгнул с парашютом, и нашли еле живого. Много крови потерял… Когда пришел в себя, большого труда стоило удержать его от новой попытки снова угнать самолет.

— Как же вы его убедили остаться? — заинтересовался Мыльников.

— Дали прочитать обращение словацких коммунистов к народу.

— А что это за обращение? Нельзя ли нам с ним познакомиться?

— Можно. Только сначала поедим, — сказал Владо, приглашая садиться.

— Да-а, вот какие дела тут творятся, — задумчиво сказал Мыльников. — Мы летели в тыл врага, а попали к своим.

— Тут, знаете, уже сколько партизанских отрядов! — воскликнул Николай Прибура. — Люди готовятся, ждут. Все мы ждем! — Он повел рукой вокруг себя. — Если б не опасение, что немцы в любой час могут оккупировать страну, давно уж восстание вспыхнуло бы.

Мыльников подивился зрелости суждений этого парнишки, которому еще бы в бабки играть, если бы не война.

Вошел Пишта с котелками, из которых валил пар и вкусно пахло. Он поставил их. Не прикасаясь к еде, попросил сначала дать ему воззвание.

Владо достал из планшетки большую серую бумагу, развернул ее и положил на столе.

— Переведешь? — спросил Березин Прибуру.

Тот, глядя на словацкий текст, быстро перевел его вслух по-русски. В воззвании говорилось, что Красная Армия уже у ворот Словакии, что словакам пора подумать о том, как они встретят своих освободителей, чем им помогут. Коммунисты обращались с призывом ко всем, кто ненавидит фашизм, всемерно помогать партизанам.

Заканчивалось воззвание кличем, который Николай перевел как «Смерть фашистам!»

Десантники были ошеломлены. Мыльников после недолгого размышления спросил Владо, нет ли у них связи с коммунистами.

Владо рассказал о только что состоявшемся здесь партийном собрании. Он очень жалел, что представители коммунистического подполья и армии ушли и теперь не скоро смогут встретиться с десантниками.

Поведал о том, что делается в гарнизоне Турчанского Мартина, где есть свой человек.

Правительство перестало посылать на восточный фронт рядовых солдат, потому что они идут в партизаны.

«Словакия сейчас — это гора сухого хвороста. Нужна только искорка, — убежденно говорил он. — Мне кажется, этой искрой будете вы, десантники. Вот посмотрите, как вас будут искать наши парни, которые тянутся к оружию».

— Ну если так, тогда наскоро перекусим, товарищи, и — к нашему командиру! — решительно заявил Мыльников. — Обед у вас пахнет прямо как в лучшем ресторане!

— Это все Пишта, — благодарно посмотрел Владо на мадьяра. — Он у нас на все руки мастер. Такие подарки немцам готовит!

Десантники заинтересованно посмотрели на словацкого командира.

— Как пойдет на задание, так приправит фашистам что-нибудь своим перчиком, — объяснил тот. — Один раз мину в именинном пироге доставил на стол немецкого представителя в Гандлове. Другой раз мост подорвал в тот самый момент, когда по нему ехала немецкая машина. Мостик так себе, не важный, через ручеек. Зато пассажир в машине оказался важным гусем, из Берлина.

После того как поели, Мыльников достал из кармана шелковый лоскуток и протянул его командиру партизанского отряда.

— Прочтите это и пошлите за руководителем партийного подполья.

Владо бережно развернул необычайный документ на шелке и вслух прочитал его. А также то, что было написано на печати: «Украинский штаб партизанского движения».

Подняв глаза на Мыльникова, он покраснел и сказал:

— Теперь другое дело. Смиду вы сможете увидеть в первый же его приход к нам.

— Вот это по-деловому! — сдержанно улыбнулся комиссар. — С ним встретится наш командир. У нас есть важное поручение от словацкого ЦК партии. Если можно, ускорьте нашу встречу.

— Я сделал бы это сегодня же, но мы дороги к ним не знаем. Они приходят к нам сами. Я-то ведь сам пока беспартийный… Как придут, сразу сообщим вам.