Тропами Яношика

Речка круто повернула на восток. Берег стал узким, а слева поднялась высокая, почти отвесная гора, покрытая старыми покореженными соснами. И вдруг с этой горы быстро спустился, почти скатился человек. Партизаны невольно глянули вверх, каждый вскинул свой автомат. Но никого больше не было на крутизне. А человек выскочил из хвойничка, отряхнулся и встал перед партизанами по стойке «смирно». Проводник с Зайцевым и Сенько тем временем ушли вперед.

— Товарищи, я прошу прощения, — почему-то догадавшись, что перед ним русские, виновато заговорил незнакомец, совсем еще не старый, но очень усталый и, видать, много переживший человек. — Я баняр, вы меня не бойтесь.

«Баняр», — мысленно повторил Егоров, стараясь сообразить, что это значит. Его выручил Подгора, спросив незнакомца, в какой бане тот работает.

— В гандловской.

И тут Егоров вспомнил, что баня по-словацки шахта. Значит, перед ним шахтер. Если это действительно рабочий, то свой человек. Но поди ты, залезь ему в душу. Несколько успокаивал рискованный бег того с головокружительной высоты. Враг едва ли нашел бы разумным появиться в отряде партизан таким способом. По одежде он, можно сказать, только из шахты. За ушами — угольная пыль. Видно так въелась, что уже не отмывается.

— Ну, так в честь чего вы совершили этот беспарашютный прыжок? — спросил Егоров, глядя в простодушные глаза шахтера.

Подгора на всякий случай стал наблюдать за горой, держа автомат на изготовку. А Мыльников жестом послал вперед двух бойцов, чтоб предупредили проводника и разведчиков.

— Мы шли на работу в Гандлову. Ян Дворский, Ян Шибо, Ян Шешера и я — Ян Налепка, — начал рассказывать шахтер. — И тут узнали, что в горы идут солдаты ловить партизан. Тогда побежали назад, в деревню. Там у нас винтовки спрятаны и гранаты. Мы забрали оружие и вот повезло — увидели вас. Вернее, услышали. Шорох…

— Шорох — это плохо, — заметил Егоров. — Для нас плохо.

— Нет, вы шли совсем тихо, гардисты не услышали бы, — постарался успокоить его шахтер. — Но мы люди здешние, разбираемся в лесных шумах…

— А где оружие? — спросил Егоров.

— У моих товарищей. Они меня послали договориться с вами. Да вы не думайте, мы не будем спрашивать, куда идете и где ваша колиба. Просто хотим предупредить вас: если что случится, помните про нашу деревню и нас четверых. Нас так и зовут — четыре Яна. Найдите любого. Сделаем для вас все, а если в бой, хоть сейчас! — закончил шахтер.

— Ну раз вы такой решительный народ, давайте зовите всех, будем знакомиться, — предложил Егоров.

Налепка ударил палкой о ствол сосны, приютившейся под кручей, и через несколько минут сверху тем же способом, как он сам, прибыло еще трое. У всех были винтовки. А у одного под курткой висел еще и автомат, который он тотчас отдал Яну.

Перезнакомившись с шахтерами, командир отряда сказал Яну Налепке:

— Ну что ж, мы верим тебе, товарищ!

— Товарищ! — с восторгом подхватил шахтер, и в глазах его сверкнули слезинки неподдельной радости. — Ано, ано, товарищ!

Остальные радостно закивали.

Такая реакция на родное слово «товарищ» окончательно убедила егоровцев, что перед ними люди, которым можно довериться.

— Если не возражаете, — заговорил Ян, — мои товарищи пойдут в дозоре — один впереди, другой слева, третий сзади.

— Служили в армии? — догадался Егоров.

— Два года. До сержанта добрался.

— Ну это звание вам еще пригодится.

— Недавно уже пригодилось. — И шахтер рассказал, как они вчетвером уничтожили немецкий грузовик с десятью солдатами. Эсэсовцы даже следа не нашли от машины.

— За готовность помогать нам спасибо, — поблагодарил его командир отряда. — Но проводник у нас есть.

Он начал прощаться с шахтерами, так как заметил, что Шагат возвращается. Проводника, раз он местный, Егоров не хотел показывать посторонним людям.

— А это не разведка гардистов? — с сомнением спросил Березин, когда шахтеры ушли.

— Если в шпионы, да в предатели пойдут люди с такими мозолями на руках, тогда наше дело труба! — ответил ему комиссар.

Проводнику рассказали о странной четверке. Оказывается, он сразу увидел их и прошел неузнанным вперед. Предупреждать егоровцев не стал, эти шахтеры — люди действительно свои. А, главное, он и мысли не допускал, что они остановят отряд, да еще таким необычным способом.

Через час миновали опасное село, которое из-за кустарника угадывалось только по дымкам. Хотя тропинка круто поворачивала в село, Шагат повел отряд напрямик, в лес. Идти стало труднее. Но проводник шел все так же быстро и уверенно, как и по редколесью. Он нисколько не сбавил скорость даже в густом ельнике, лишь сильней пригнулся.

Солнце было уже высоко, когда отряд по густому смешанному лесу перевалил через высокую гору и остановился в глубоком ущелье возле шумного ручья. Здесь почти все время молчавший и не оглядывавшийся проводник наконец остановился.

Его тотчас окружили тяжело дышащие люди. Они смотрели на своего проводника, этого пожилого человека, не знавшего усталости, как на чудо.

— Неужели сами-то вы не устали? — изумился Егоров.