Тропами Яношика

«Давно вывезли бы, да некуда девать. Это же не десять винтовок или пулеметов, что привалил где-нибудь камнями и ладно. Пять машин надо где-то разгрузить». Видимо, заботы Вильяма сводились только к тому, чтобы партизаны согласились взять такое огромное количество оружия.

Когда Егоров спросил его, почему не отдали это оружие своим партизанам, ответил вместо Вильяма Владо:

— Они к нам всерьез не относятся, наши армейцы. Считают, что мы только играем в партизанскую войну. Хотя самим же приходится восстанавливать то, что мы разрушаем.

Вильям и не возражал и не оправдывался. Видимо, так оно и было.

— Нет пророка в своем Отечестве, — сказал на это Егоров, соглашаясь принять оружие.

— Через некоторое время мы и сами перейдем к вам, может целой дивизией, — пообещал на прощание Вильям. — А пока что надо создавать базу. При возможности подвезем и продовольствие.

— Вот какие дела, — выслушав Егорова, заговорил Мыльников. — С такими делами не уснешь.

— Какой тут сон, — отозвался Егоров. — Из головы не выходит этот щедрый надпоручик.

— Не веришь ему?

— Хочу верить. Но уж очень все необычно! Ты только вникни в ситуацию. Нас двадцать два опытных партизана. Поймать нас в лесу не очень-то легко. Нужен способ, западня или приманка. Чем это оружие не приманка?

Мыльников молчал. Он вообще никогда не спешил с ответом. И Егоров сам продолжил свою мысль.

— Успокаивает только то, что весь гарнизон состоит из словаков. Владо я верю. А он сказал, что всех солдат и офицеров гарнизона знает не только в лицо, но и кто как настроен. Немцев в городе единицы. Держатся особняком. Это тоже хорошо. Чем дальше они от словаков, тем больше сторонятся их и сами словаки.

— Знаешь, о чем я думаю, — наконец заговорил Мыльников, — было бы это на Украине, мы организовали бы население на переноску оружия в горы, а сами бы следили за дорогой в ущелье, да за подъездными путями.

— А думаешь, здесь этого сделать нельзя?

— С Владо посоветоваться бы. Он обещал прийти сразу же, как появятся машины с оружием.

Долго еще обсуждали они предстоящий нелегкий день и уснули заполночь.

Разбудил их связной, пришедший от Владо. Он сообщил такое, от чего весь отряд сразу поднялся, как по боевой тревоге.

Оказывается, за ночь на околице села, расположенного в конце ущелья, появились обещанные боеприпасы и оружие. Целые кучи. Владо уже организовал людей, которые будут носить его в горы. Нужно только знать, куда его носить. Это должны сказать партизаны.

— Куда ж мы его денем? — недоуменно спросил Егорова Ржецкий. — У меня такое впечатление, что нас все время уводят от главного дела.

— Да кто знает, что теперь для нас главное? — заметил Мыльников.

— Спрячем оружие в пещере, где мы вчера встречались с Владо, там дождь не замочит, — сказал Егоров. — Пока пусть его несут в горы. А ночью уж мы спрячем.

Бабичка Анка, одинокая старушка, жившая на краю деревни, сокрушенно качала головой, глядя на вереницу людей, которые как муравьи сновали в гору и с горы по узкой лесистой тропинке. Мужчины, согнувшись от тяжести, несли в рюкзаках цинковые ящики с патронами. Кто послабее, тащил пулемет на колесах, на плечах нес по два, по три ручных пулемета или целую связку винтовок. Женщины, дети — все что-нибудь несли.

А через перевал по другой тропинке с песнями и весельем гуськом спускались празднично одетые жители соседней деревни и тоже включались в работу.

«Но откуда взялось столько оружия? — недоумевала бабичка Анка. — Одни говорят, с неба упало вместе с парашютами. Другие — будто ночью прошли по селу тяжелые авто. Да откуда бы оно ни взялось, нашим-то людям зачем вмешиваться в это дело? Дознаются шептуны Кактуса[3], пришлют чернорубашечников и всех, кто помогал, повесят».

При этой мысли бабичка Анка вздрогнула и пошла в дом, чтобы не быть свидетельницей. Хотела было помолиться, да опять задумалась. Одна на всю деревню свидетельница, а не соучастница этого опасного дела. А ну как и правда всех, кто сейчас носит оружие, перестреляют гардисты, она и останется одна на всю деревню? Одна, ни в чем неповинная!

Ноги сами вынесли бабичку Анку из дома. Взяла колясочку, на которой возила продукты из магазина, и поковыляла туда, где были все. Ничего она поднести не сможет, зато колясочка ее кому-нибудь облегчит работу.

Первым, кого догнала бабичка Анка, был черноголовый мальчуган, тащивший на веревке что-то такое, чего она и в жизни не видывала.

— И куда ты тащишь эту плиту? — напустилась на него старушка.

— Это не плита, бабичка Анка. Это миномет! — гордо ответил мальчишка, отирая пот со лба.

— Его бы на коляску, что ли, все легче было бы…

— Нету у нас такой коляски, — с завистью глядя на бабичкину колясочку, ответил мальчишка.

— Вот она. Кто бы помог тебе поднять на нее это железо?

— Сам, — решительно сказал мальчуган.

Кряхтя и надрываясь, он повернул миномет на бок, одним углом навалил его на коляску, потом подтянул его. Коляска крякнула, что-то в ней треснуло. Но уцелела.

А мальчишка взялся за ручки. Повез.