Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

Ну что еще… Эмиас и Анджела крепко поцапались, но всем остальным от этого стало только легче. Хоть немного отвлеклись. Выкрикнув напоследок, что Эмиас еще пожалеет о своей выходке и было бы лучше, если б он вообще сдох от проказы — так, мол, ему и надо, — и, наконец, хорошо бы, если у него на носу вскочила огромная шишка, как в какой-то там сказке, она отправилась спать. Как только она ушла, мы все как один рассмеялись — такая это была забавная сцена.

Вскорости ушла спать и Кэролайн. Мисс Уильямс ретировалась еще раньше — сразу вслед за своей ученицей. Эмиас и Эльза отправились бродить по саду. Как я понял, мое общество было им ни к чему. Я пошел прогуляться. Вечер тогда выдался чудесный.

На следующее утро я спустился вниз позднее обычного. В столовой никого не было. Смешно, что запоминаются совершенно несущественные детали. Например, вкус почек с беконом, которые я ел на завтрак. Отлично приготовленные почки. С перцем.

Затем я слонялся по саду, надеясь на кого-нибудь набрести. Никого не нашел, выкурил сигарету, встретил мисс Уильямс, бегавшую в поисках Анджелы, которая по своему обыкновению куда-то улизнула, хотя ей велено было заняться починкой порванного платья. Я вошел в холл и услышал голоса Эмиаса и Кэролайн за дверью библиотеки. Они выясняли отношения. Выясняли очень громко.

— Ты и твои женщины! — кричала она. — Убить тебя мало! Когда-нибудь я тебя убью!

На что Эмиас ответил:

— Хватит дурить, Кэролайн.

И снова ее голос:

— Я говорю серьезно, Эмиас.

Мне не хотелось подслушивать, поэтому я снова вышел на террасу. — Прошелся вдоль нее и увидел Эльзу.

Она сидела в шезлонге как раз под окном библиотеки, а окно было открыто. Думаю, она прекрасно слышала каждое слово. Увидев меня, она встала и, состроив равнодушную мину, двинулась мне навстречу.

— Какое чудесное утро! — проворковала она, взяв меня под руку.

Да, для нее оно и впрямь было чудесным. До чего же жестокая девчонка! Нет, пожалуй, просто чересчур прямолинейная и абсолютно лишенная гибкости и воображения. Умела видеть только то, что ей в данный момент было нужно.

Разговаривая ни о чем, мы постояли на террасе, затем открылась дверь библиотеки, и появился Эмиас. Лицо у него пылало.

Бесцеремонно схватив Эльзу за плечо, он сказал:

— Хватит болтаться без дела. Пойдем поработаем.

— Хорошо, — согласилась она. — Только схожу наверх, захвачу пуловер. Ветер довольно сильный, прохладно.

И вошла в дом.

Я ждал, что Эмиас что-нибудь мне скажет, но он промолчал, ограничившись лишь фразой:

— Эти женщины!

— Держись, старина! — отозвался я.

И мы стали ждать Эльзу.

Они отправились в Оружейный сад, а я — в дом. В холле стояла Кэролайн. Меня она, по-моему, даже не заметила. Такое часто бывало, когда она думала о чем-то своем. Она что-то пробормотала. Не мне, а себе. Я только различил слова:

— Это слишком жестоко…

Вот что она сказана. А потом прошла мимо, так меня и не заметив, целиком погруженная в собственные мысли, и поднялась наверх. Думаю (утверждать это, как вы понимаете, я не имею права), что она пошла за ядом и что именно в эту минуту она задумала совершить то, что совершила.

Тут зазвонил телефон. В некоторых домах полагается ждать, пока трубку возьмет слуга, но я так часто бывал в Олдербери, что считался почти членом семьи. Я поднял трубку.

Звонил мой брат Мередит. Он был очень расстроен. Он сказал, что наведался в свою лабораторию и обнаружил, что бутылка с кониумом наполовину пуста.

Незачем вновь каяться в том, что я был обязан сделать тогда и не сделал. Новость эта настолько меня оглушила, что я ничего толком не соображал. На другом конце провода продолжал возбужденно верещать Мередит. Я услышал, что по лестнице кто-то спускается, и поэтому велел ему срочно идти в Олдербери.

И сам пошел ему навстречу. Если вы не знаете, как расположены оба владения, то должен вам объяснить, что кратчайший путь между ними лежит через бухту, то есть быстрее всего можно добраться на лодке. Я спустился по тропинке к тому месту, где у крохотной пристани стояли лодки. Мне пришлось пройти вдоль ограды Оружейного сада, и я слышал, как разговаривают Эльза и Эмиас. Голоса у них были веселые и беззаботные. Эмиас заметил, что день удивительно жаркий (он и вправду был жарким для сентября), а Эльза сказала, что когда сидишь так, как она, на стене, то в спину дует прохладный ветерок с моря. Потом она сказала: «Я устала позировать. Нельзя ли немного отдохнуть, дорогой?» На что Эмиас крикнул: «Ни в коем случае. Сиди. Ты ведь выносливая. А получается здорово, скажу я тебе». «Какой ты жестокий», — засмеялась Эльза. И все — больше я ничего не услышал.

Мередит уже отчалил от противоположного берега. Я ждал его. Он привязал лодку и поднялся по ступенькам. Он был очень бледен и явно нервничал.

— У тебя голова работает лучше моей, Филип. Что нам делать? — спросил он. — Это очень сильный яд.

— Ты уверен, что в бутылке его стало меньше? — спросил я. Мередит, надо сказать, человек рассеянный. Может, потому я и отнесся к его сообщению не так серьезно, как следовало.

— Уверен, — ответил он. — Вчера днем бутылка была полной.