Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

Она стояла рядом с высоким торшером. Томас смотрел как раз в ту сторону, и поскольку она оказалась под его взглядом, то невольно привлекла его внимание.

Он вдруг увидел, насколько она хороша. Яркая, манящая… Цветущая красота всепобеждающей и торжествующей жизни. Он перевел взгляд на Одри, бледную, в своем серебристо-сером платье похожую на мотылька.

Он улыбнулся и пробормотал себе под нос:

— Роза красная и роза белая.

— Что? — переспросила его стоявшая рядом Мэри.

Он повторил и пояснил:

— Как в той старой сказке…

— Очень точно замечено, — согласилась Мэри Олдин.

Глава 5

Мистер Тривз неторопливо потягивал портвейн. Чудесный вкус. Отличный обед — и кушанья, и сервировка. У леди Трессилиан явно нет проблем со слугами.

И дом ведется чудесно, несмотря на то что хозяйка больна.

Жаль, конечно, что леди не покидают столовую после обеда. Мистер Тривз был сторонником старых традиций. Но что поделаешь — у молодежи свои правила.

Он задумчиво смотрел на блестящую и потрясающе красивую жену Невила Стрэнджа.

Да, нынешним вечером она затмила всех. Ее живая красота, казалось, сияла и светилась в полумраке комнаты, где горели только свечи. Рядом с ней, чуть наклонив гладко прилизанную черную голову сидел Тед Латимер. Он умело подыгрывал ей. Она чувствовала себя уверенной и неотразимой.

От одного только взгляда на эту искрящуюся жизнью плоть согревались старые кости мистера Тривза.

Молодость — ничто не может сравниться с молодостью!

Неудивительно, что ее муж потерял голову и оставил свою первую жену. Одри сейчас сидела рядом с ним. Очаровательное создание и, безусловно, настоящая леди — но, увы, подумал мистер Тривз, чаще всего почему-то бросают именно таких женщин.

Он посмотрел на Одри. Голова ее была опущена, она сосредоточенно смотрела в тарелку. Какая-то странная, почти полная неподвижность удивила мистера Тривза. Он присмотрелся внимательнее. Интересно, о чем она думает. Как прелестно спадает прядь волос с этого маленького, похожего на морскую раковину ушка…

Мистер Тривз вздрогнул и вначале даже не сразу сообразил, что все пришло в движение. Он поспешно поднялся на ноги.

В гостиной Кей Стрэндж решительно направилась к граммофону и завела пластинку с танцевальной мелодией.

Мэри Олдин, как бы извиняясь, сказала мистеру Тривзу:

— Вы, конечно, джаза терпеть не можете.

— Отнюдь, — из вежливости солгал мистер Тривз.

— Попозже, мы, возможно, составим партию в бридж, — сказала Мэри. — Но сейчас нет смысла начинать роббер, насколько я знаю, леди Трессилиан очень хотела с вами поболтать.

— Это было бы очень приятно. Леди Трессилиан не спускается вниз?

— Иногда, в кресле-каталке. Мы специально для этого устроили лифт. Но последнее время она предпочитает встречаться в своей комнате. Она дает аудиенции — точно королева. Это дает ей возможность общаться только с теми, с кем она пожелает.

— Очень верно подмечено, мисс Олдин. В манерах леди Трессилиан всегда чувствовалось что-то королевское.

В центре комнаты медленно кружилась в танце Кей.

— Невил, убери-ка отсюда стол, он мешает, — сказала она, вернее, приказала.

Глаза ее горели, губы были чуть-чуть приоткрыты.

Невил послушно отодвинул стол и сделал было шаг по направлению к ней, но она демонстративно повернулась к Теду Латимеру.

— Пойдем, Тед, потанцуем.

Рука Теда тотчас же легла на ее талию.

Они стали танцевать, грациозно изгибаясь, покачиваясь. В их движениях была необыкновенная слаженность. Они явно чувствовали друг друга. Смотреть на них было очень приятно.

— Вполне… профессионально, — как бы про себя проговорил мистер Тривз.

Мэри Олдин немножко удивилась странному словечку, но потом поняла, что оно не выражает ничего иного кроме восхищения. Она взглянула на его мудрое, сморщенное, как у сказочного щелкунчика, личико. Вид у него абсолютно отсутствующий, подумала она, будто он витает где-то далеко-далеко — в своих собственных мыслях.

Невил некоторое время постоял в нерешительности, затем направился к Одри, которая стояла у окна.

— Потанцуем, Одри?

Тон его был официальным, почти холодным. Приглашение это было данью вежливости — и только. Одри Стрэндж ответила не сразу, но потом наклонила голову в знак согласия и шагнула ему навстречу.

Мэри Олдин обронила какое-то ничего не значащее замечание, на которое, впрочем, мистер Тривз никак не отреагировал. Надо же, еще совсем недавно он не проявлял никаких признаков рассеянности, а его учтивость была даже несколько нарочитой. Было такое впечатление, что он где-то витает. Она никак не могла решить, на кого он смотрит: на танцующих или на Томаса Ройда, одиноко притулившегося в дальнем углу.

Едва заметно вздрогнув, мистер Тривз вдруг спросил:

— Извините, вы мне что-то сказали?

— Нет-нет. Просто заметила, что в этом году сентябрь необыкновенно хорош.

— Да, верно, а местные жители ждут не дождутся дождя, — во всяком случае, так мне сказали в гостинице.

— Надеюсь, вам там удобно?

— Да, хотя поначалу, знаете ли, я был просто потрясен…

Мистер Тривз умолк, не закончив фразы.

Одри вдруг остановилась и, чуть отпрянув, с тихим виноватым смешком, сказала Невилу: