Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

— Тут слишком жарко для танцев, — и через стеклянные двери вышла на террасу.

— Ну, иди же за ней, кретин, — прошептала Мэри, по ее разумению, очень тихо, но мистер Тривз все же услышал и удивленно посмотрел на нее.

Она покраснела и принужденно рассмеялась.

— Я просто подумала вслух, — смущенно объяснила она. — Но он и вправду раздражает меня. Такой неповоротливый.

— Мистер Стрэндж?

— Да нет же. Я про Томаса Ройда.

Томас Ройд наконец собрался с духом, чтобы двинуться в сторону террасы, но Невил, после минутного колебания, успел его опередить и вышел через стеклянные двери вслед за Одри.

Взгляд мистера Тривза на мгновение задержался на дверях на террасу, а затем его внимание снова сосредоточилось на танцующих.

— Прекрасный танцор этот мистер, э-э-э, Латимер, кажется, так вы его называли?

— Да, Эдвард Латимер.

— Насколько я понимаю, давний приятель миссис Стрэндж?

— Да.

— А как, простите, этот очень… э-э-э… живописный молодой джентльмен зарабатывает себе на жизнь?

— Ну, по правде говоря, я не знаю.

— Вот как, — протянул мистер Тривз, умудрившись вложить в эти два безобидных словечка бездну смысла.

— Он, кстати, остановился в отеле «Истерхэд Мэй», — сказала Мэри.

— Очень приятное место, — сказал мистер Тривз. И чуть погодя, как бы размышляя вслух, добавил: — Удивительно интересная форма головы — довольно редкий затылок — под прической этого не видно, но, поверьте, удивительный экземпляр.

Он снова помолчал, а потом продолжил еще более задумчиво:

— Последний раз я встречал подобную форму у человека, который получил десять лет тюрьмы за зверское убийство старика ювелира.

— О Господи, воскликнула Мэри. — Неужели вы…

— Отнюдь, отнюдь, вы совершенно не так меня поняли. Я вовсе не намеревался компрометировать одного из ваших гостей. Я просто хотел сказать, что жестокие и безжалостные убийцы с виду подчас оказываются вполне милыми и симпатичными молодыми людьми. Странно, но факт.

Он мягко ей улыбнулся.

— Знаете, мистер Тривз, — сказала Мэри. — Я начинаю вас немножко побаиваться.

— Вот уж напрасно, миледи.

— Но это правда. Вы… так все подмечаете.

— Да, глаз у меня по-прежнему хоть куда, — задумчиво сказал мистер Тривз. Он помолчал и добавил: — Но порой меня одолевают сомнения — хорошо это или не очень…

— А разве это может быть плохо?

Мистер Тривз неуверенно покачал головой:

— Иногда это накладывает определенную ответственность. Но знаете, иногда очень непросто решиться действовать… как считаешь должным.

В гостиной появился Херстолл с подносом, на котором дымился кофе.

Подав чашечки Мэри и старому юристу, он направился к Томасу Ройду, а потом, повинуясь едва заметному жесту Мэри, поставил поднос на невысокий столик рядом с окном и вышел из комнаты.

— Мы сперва дотанцуем, — бросила Кей из-за плеча Теда.

— Я, пожалуй, отнесу кофе Одри на террасу, — сказала Мэри.

С чашечкой в руке она подошла к двери. Мистер Тривз сопровождал ее. На пороге она остановилась, и он заглянул ей через плечо.

Одри сидела в углу балюстрады. В ярком лунном свете красота ее ожила. Это была скорее красота линий, а не красок. Изысканная линия скул, тонко очерченный подбородок, изумительная форма головы и прямой маленький нос. Эта красота останется с Одри на всю жизнь, даже когда она постареет — она не зависела от того, насколько упруги мускулы и кожа — ибо это была красота благородных, безупречных пропорций. Серебристое платье еще больше усиливало эффект. Она сидела, неподвижно, а Невил Стрэндж стоял чуть поодаль и не мог отвести от нее глаз.

Он сделал шаг по направлению к ней.

— Одри, — сказал он, — ты…

Она, вздрогнув, живо вскочила и тут же потянулась рукой к мочке уха.

— Ах, сережка… должно быть, я обронила ее.

— Где? Дай поищу.

Оба разом наклонились и — нечаянно столкнулись. Одри резко отпрянула, и Невил воскликнул:

— Погоди, пуговица — она зацепилась за твои волосы. Пожалуйста, сейчас…

Она послушно замерла, пока он возился с пуговицей.

— Ой! Не дергай так, Невил, мне больно… какой же ты неловкий. Пожалуйста, давай…

— Извини, я… я совсем запутался.

В ярком лунном свете двум зрителям на пороге террасы было прекрасно видно то, чего не могла видеть Одри: как сильно дрожали пальцы Невила, покуда он пытался освободить белокурую, мерцающую серебром прядь.

Одри и сама дрожала — словно ей отчего-то вдруг сделалось очень холодно.

Мэри Олдин вздрогнула, услышав у себя за спиной медлительно-спокойное:

— Позвольте…

Томас Ройд, миновав их с мистером Тривзом, вышел на террасу.

— Давайте я помогу вам, Стрэндж, — сказал он.

Невил выпрямился, и Одри шагнула от него прочь.

— Уже не надо. Все в порядке.

Лицо Невила заметно побледнело.

— Ты озябла, — сказал Томас Одри. — Пойдем в дом. Выпьем кофе.

Они пошли прочь, а Невил, отвернувшись, стал смотреть на темное море.

— Я принесла кофе, — сказала Мэри. — Но может, тебе и в самом деле лучше вернуться в гостиную.

— Да, — согласилась Одри, — мне лучше вернуться. Все потянулись в гостиную. Тед и Кей уже закончили свой танец.

Дверь отворилась, вошла высокая долговязая женщина в черном и важно сказала: