Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

— Ах, это. В письме я настоятельно просил оставить мне две комнаты непременно на первом этаже. У меня слабое сердце, и лестницы мне противопоказаны. Приезжаю, и — о ужас! — на первом этаже все номера заняты. А взамен мне предложили две комнаты — надо отдать должное, очень приличные комнаты — наверху. Я начал выяснять, но как оказалось, один из завсегдатаев, который должен был ехать в Шотландию, внезапно захворал, а потому был вынужден остаться…

— Это мистер Лукан, если я не ошибаюсь? — спросила Мэри.

— Да-да, он самый. В общем, пришлось смириться. К тому же в гостинице есть лифт — так что все чудесно устроилось…

— А почему бы и тебе, Тед, не остановиться в «Бэлморал-корт», — сказала Кей. — Это куда ближе отсюда.

— Не думаю, что для меня это подходящее место.

— Совершенно согласен с вами, мистер Латимер, — сказал мистер Тривз. — Вряд ли это для вас подходящее место…

Тед Латимер почему-то покраснел.

— Не совсем понимаю, что вы имеете в виду, — сказал он.

Мэри Олдин, почувствовав возникшее напряжение, поспешила заговорить о последней газетной сенсации.

— Я слышала, его поймали… я об этой страшной истории с сундуком — в Кентиш-Тауне…

— Это уже второй, кого они сцапали, — уточнил Невил. — Надеюсь, на этот раз они взяли того, кого надо.

— Все равно им придется отпустить его, — сказал мистер Тривз.

— Маловато улик? — спросил Ройд.

— Точно так.

— Рано или поздно, — сказала Кей, — улик будет достаточно.

— Не всегда, миссис Стрэндж. Знали бы вы, сколько их из-за этого разгуливает на свободе.

— И даже если все знают, что они виновны?

— В том-то и дело… Есть одна тварь, — мистер Тривз пояснил, что речь идет о нашумевшем преступлении двухлетней давности, — точно известно, что именно он повинен в смерти ребенка — и что же… Его алиби подтверждают два лжесвидетеля и хотя доподлинно известно, что они собой представляют, — ничего поделать нельзя. Полиция бессильна. А убийца разгуливает на свободе.

— О ужас! — сказала Мэри.

Томас Ройд выбил свою трубку и по обыкновению спокойно и задумчиво проговорил:

— Это лишний раз подтверждает мое мнение — бывают случаи, когда необходимо взять исполнение приговора в свои руки.

— Что вы хотите сказать, мистер Ройд?

Томас принялся снова набивать трубку. Угрюмо наблюдая за своими пальцами, он заговорил рублеными, отрывистыми фразами:

— Скажем, свершилось грязное дело — вам известен человек, который его совершил, но при этом он неуязвим для существующих законов, то есть по закону его никак нельзя наказать. Тогда, я и говорю — вполне можно осуществить приговор самолично.

— В корне неверная теория, мистер Ройд, — мягко заметил мистер Тривз. — Ведь подобное действие само по себе противозаконно.

— Ничего подобного. Предположим, что имеются неоспоримые факты — а закон бессилен!

Все равно вершить суд частным образом недопустимо.

Томас улыбнулся — очень мило и вежливо:

— Я все-таки с вами не согласен. Если человек заслуживает того, чтобы ему свернули шею, почему бы не взять на себя ответственность… и не сделать этого.

— И, в свою очередь, предстать перед судом!

Продолжая улыбаться, Томас ответил:

— Можно все сделать осторожно… Изловчиться, так сказать…

— Ну, тебя-то, Томас, сразу выведут на чистую воду, — громко, проговорила Одри.

— Ну это еще как сказать.

— Мне известен один случай, — начал мистер Тривз и, чуть замявшись, извиняющимся тоном добавил: — Криминология, знаете ли, моя слабость.

— Расскажите, пожалуйста, — попросила Кей.

— У меня довольно обширная коллекция преступлений, — сказал мистер Тривз. — Но лишь немногие из них действительно представляют интерес. Большинство убийц действуют на удивление банально и недальновидно. Идем не менее. Могу рассказать вам одну весьма любопытную историю.

— Давайте, давайте, — сказала Кей, — люблю разные истории…

Мистер Тривз начал, медленно и тщательно подбирая слова:

— В деле замешан ребенок. Не стану упоминать его возраста… Факты, однако, таковы. Двое играли с луком и стрелами. Один выстрелил и попал в другого, в результате чего тот скончался. Состоялось следствие, и оставшийся в живых ребенок был оправдан — решили, что произошел несчастный случай. Все его даже жалели — ведь ему всю жизнь предстояло нести на себе груз непреднамеренного убийства…

Мистер Тривз умолк.

— И все? — удивился Тед Латимер.

— И все. Несчастный случай. Но была в этой истории и другая сторона. Один фермер за несколько дней до несчастного случая, идя по лесу, случайно увидел на поляке ребенка, упражнявшегося в стрельбе из лука.

Он сделал паузу, чтобы слушатели могли осмыслить сказанное.

— Вы хотите сказать, — недоверчиво предположила Мэри, — что это был не несчастный случай, а преднамеренное убийство?

— Не знаю, — сказал мистер Тривз. — До сих пор не знаю. В материалах дознания сказано, что дети не умели обращаться с луком и стрелами, это и стало причиной трагедии.

— Но на самом деле это не так?

— Во всяком случае, в отношении одного из детей это абсолютно не так!

— И как же поступил фермер? — прошептала Одри.