Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

— О, здесь это обычное дело. В наших краях дом редко кто запирает. Итак, без десяти минут три Агнесса осталась в доме одна. Ясно, что из дому она так и не выходила, потому что, когда ее нашли, на ней были чепчик и фартук, значит, она даже не успела переодеться в свое обычное выходное платье.

— Когда же примерно она была убита?

— Доктор Гриффитс не берется назвать точное время. В официальном заключении он указал интервал от двух до половины пятого.

— Как она была убита?

— Сначала ее оглушили ударом по затылку. Потом воткнули в основание черепа остро заточенный кухонный вертел, что повлекло мгновенную смерть.

Я поспешил закурить, представив эту малоприятную картину.

— Действовали очень продуманно, — сказал я.

— О да, мы это особо отметили.

Я глубоко затянулся.

— Кто же это сделал? — спросил я. — И почему?

— Не знаю, сможем ли мы когда-нибудь выяснить причину, — с расстановкой произнес Нэш. — Но определенные догадки есть.

— Она что-то знала?

— Да, она наверняка что-то знала.

— И никому об этом не сказала?

— Насколько я могу судить, нет. Кухарка говорит, что после смерти миссис Симминггон Агнесса была не в себе, и чем дальше, тем больше, все твердила, что не знает, как ей быть.

— Вот так всегда! — Тяжко вздохнув, раздраженно сказал Нэш. — К нам не приходят. Что у них за страх перед полицией? Если бы она пришла к нам, была бы сейчас жива.

— И она ни о чем никому даже не намекнула?

— Роза говорит, нет, и скорее всего так оно и есть. Потому что если бы намекнула, Роза сразу бы это выложила, да еще бы и от себя что-нибудь прибавила.

— Обидно, — сказал я, — теперь уже ничего не узнаешь.

— Но попробуем догадаться сами, мистер Бертон. Едва ли она знала что-либо конкретное. Скорее, некие смутные подозрения, дальше — больше, ей становилось тревожнее… Понимаете?

— Да.

— И пожалуй, я знаю, что это было.

Я взглянул на него с уважением:

— Браво, инспектор!

— Понимаете, мистер Бертон, мне известны весьма любопытные детали, о которых вы не знаете. Считается, что в то время, когда миссис Симминггон покончила с собой, обеих служанок не было дома, поскольку у них был выходной. Но дело в том, что Агнесса довольно скоро вернулась назад.

— Это точно?

— Да. У Агнессы был дружок, молодой Рэндел из рыбной лавки. По средам там закрывают раньше, и они с Агнессой шли гулять, а если дождь, то в кино. Так вот, в ту самую среду они крепко поссорились, поскольку наш неутомимый аноним уведомил Фреда, что у Агнессы есть кое-кто получше. Ну парень и разнервничался. Короче, после бурного выяснения отношений Агнесса убежала домой и сказала, что не выйдет, пока Фред не попросит прощения.

— И что же?

— А то, мистер Бертон, что окно кухни выходит во двор, зато окно кладовой выходит туда, куда сейчас смотрим и мы с вами. Попасть во владения Симмингтона можно только через эту калитку. А дальше и к парадному входу, и к черному со стороны кухни можно пройти только вон по той тропке… Калиточка-то одна.

Он выдержал паузу.

— Слушайте дальше. Письмо, которое получила миссис Симмингтон, пришло не по почте. Штемпели на конверте ловко подмазали сажей, чтобы не вызвало сомнений, что его принес почтальон. Но на почте его никогда не было. Понимаете, что это означает?

— Это значит, — сказал я, — что его принесли и бросили в ящик до прихода почтальона, чтобы оно оказалось среди прочих писем.

— Верно. Почту приносят приблизительно без четверти четыре. И вот как, по-моему, все было. Девушка стояла у окна кладовой (его заслоняют кусты, но все же обзор весьма неплохой), ждала, что ее дружок явится просить прощения…

— …и увидела того, кто опускал письмо в ящик, — догадался я.

— Таково мое предположение, мистер Бертон. Конечно, я могу ошибаться.

— Думаю, что не ошибаетесь… Все очень логично и убедительно. Выходит, Агнесса знала, кто пишет анонимные письма.

— Да, — сказал Нэш, — Агнесса знала, кто их пишет.

— Но почему же тогда она не… — Я умолк, недоуменно нахмурившись.

— Просто девушка не поняла, что происходит, — тут же объяснил Нэш. — Во всяком случае, в первый момент. Она увидела, что кто-то, кого она хорошо знает, что-то опустил в почтовый ящик. Но ей, видно, и в голову не пришло, что этот человек и есть автор анонимок. Скорее всего, его очень трудно в чем-то таком заподозрить.

Но чем больше она над этим думала, тем больше ею одолевали сомнения. Может быть, надо кому-нибудь рассказать? И тут она подумала о Партридж, служанке мисс Бартон. Насколько я в курсе, это весьма властная особа. Ее мнение для Агнессы — закон. Вот она и решила с ней посоветоваться.

— Да, — сказал я задумчиво. — Похоже, все так и было. И Отравленное Перо как-то об этом проведало. Но как?

— Плохо вы знаете провинцию, мистер Бертон. Уж не знаю, как это происходит, но все мгновенно становится известным всему городу. Итак, Агнесса позвонила вам по телефону. Кому было известно, что это она?

Я поразмыслил.

— Трубку взял я. И позвал Партридж.

— А сказали, кто звонит?

— Да. Сказал.

— Кто мог услышать?

— Моя сестра и мисс Гриффитс.

— Ага, мисс Гриффитс! Что она у вас делала?

Я объяснил.

— От вас она собиралась вернуться в деревню?