Царь Алексей Тишайший

Битва под Гдовом 16 сентября 1657 года стала вехой в русско-шведской войне. В дворцовых разрядах 12 октября 1657 года появилась редкая со времен окончания государевых походов запись о присылке с сеунчем от стольника князя Хованского: «Генерала графа Магнуса и немецких многих людей побил, и языки поймал, и знамя взял; генерала графа Магнуса на том бою ранил, и граф Магнус с того бою побежал и он князь Иван за ним пошел». В тот же день царь написал о гдовской победе своему другу и брату Афанасию Матюшкину. Письмо это отражает важные для Алексея Михайловича представления: победа добыта «милостью Божией, и Пречистые Богородицы помощию, и всех святых молитвами», а также «счастьем» самого царя и его сына и наследника царевича Алексея Алексеевича и молитвами патриарха Никона. И это не просто этикетные формулы, а глубокая убежденность царя. Царь рассказывал стольнику Афанасию Ивановичу Матюшкину об убитых в битве двадцати немецких «енералах и полковниках и полуполковниках и иных начальных людях», а «салдатов две тысечи человек», и о взятых трофеях — «языки, и знамяна и барабаны поймали многие, да на том же бою взяли и его Магнусово знамя». Правда, захваченное оружие и большинство знамен войско князя Хованского разобрало на трофеи.

Успешными оказались и дальнейшие действия Хованского — под Сыренском и Ругодивом, где русские выжгли пять тысяч дворов и «вывели пот твою великого государя высокую руку болши дву тысяч душ» крестьян, оказавшихся поневоле в отторгнутых ранее у Русского государства уездах. Все «шкуты» и «полукарабли», «болшие и малые суда» торговых людей в Ругодиве были сожжены^{396}

. В итоге обе стороны стали думать о заключении мира. Торжества, связанные с победами над шведами, стали еще и демонстрацией силы, впечатлив литовских дипломатов. Об успешных действиях царских войск рассказывали повсюду, в том числе и в Войске Запорожском.

После смерти Богдана Хмельницкого в отношениях Московского царства со своими новыми подданными «черкасами» открывалась новая страница. 11 ноября 1657 года Войско прислало свое посольство в Москву — известить о выборах в гетманы Ивана Выговского. Сам Хмельницкий видел преемником сына — Юрия, но тот был молод и не искушен в политических делах, в отличие от войскового писаря Ивана Выговского, давно ведшего внутренние и внешние дела казаков. Как сказано в так называемой «Летописи Самовидца», чтобы не нарушать волю Хмельницкого, была придумана хитроумная комбинация: сначала в гетманы выбрали Юрия Хмельницкого, а потом «на время» Выговскому была передана булава и другие регалии гетманской власти. А дальше, как это обычно и бывает, временное стало постоянным. Получив искомую власть, Иван Выговский уже не хотел с ней расставаться. Правда, казаки всё равно не простили бывшему шляхтичу Выговскому нарушения воли Богдана Хмельницкого и выступили против него в Запорожской Сечи во главе с кошевым атаманом Яковом Барабашем. В дальнейшей политике Ивана Выговского много определялось необходимостью борьбы с этими «своевольниками» (позднее к ним присоединился еще и глава Полтавского полка Мартын Пушкарь со своим полком).

Оставался и важнейший вопрос: как быть с подданством царю Алексею Михайловичу? Попытка вовлечь его в качестве арбитра в разгоравшийся конфликт между «чернью», «сечевыми» казаками и казачьей старшиной, объединившейся вокруг Ивана Выговского, успеха не имела. Московские дипломаты предпочитали иметь дело с теми, кто представлял власть, а не с плохо управляемой вольницей. Несмотря на обвинения в расхищении казны, неуплате жалованья казакам и убедительные доказательства тайных поездок представителей Войска в Трансильванию, Швецию и Крым, было решено поддержать Выговского. Разрешить все вопросы разгоравшейся междоусобицы и утвердить новый церемониал передачи власти должно было посольство к гетману Ивану Выговскому окольничего и оружничего Богдана Матвеевича Хитрово и стольника Ивана Афанасьевича Прончищева. Отправка посольства по дворцовым разрядам состоялась 29 ноября 1657 года, но грамота царя Алексея Михайловича о его отсылке датируется следующим днем. В ней говорилось о подтверждении царем прежних казачьих вольностей и о полномочиях окольничего Хитрово, посланного «на подтвержденье новообранного гетмана» с жалованной грамотой «на войсковые права и вольности».