Царь Алексей Тишайший

Степан Разин и примкнувшие к нему казаки — участники недавней, завершившейся Андрусовским перемирием русско-польской войны. И. Л. Андреев обратил внимание на едва ли не главный побудительный мотив действий Разина, мстившего за своего брата Ивана Тимофеевича, казненного по приказу боярина князя Юрия Алексеевича Долгорукого за попытку самовольного оставления службы в 1665 году^{691}

. «Месть» была серьезной, Степан Тимофеевич предполагал даже совместные действия с недовольными разделом Украины кошевыми казаками Запорожской Сечи, «хохлачами», как их называли на Дону. Станица из десяти человек из разинского войска добралась до гетмана Петра Дорошенко; к совместным действиям призывал атамана и другой, изменивший царю Алексею Михайловичу гетман — Иван Брюховецкий.

Но сначала, как известно, Разин отправился в «поход за зипунами» на Каспий. Пройдя от Дона к Волге, он миновал Царицын и далее поплыл на судах вниз по Волге. Подойдя к Астрахани, обогнул хорошо укрепленный город одним из волжских притоков и добрался до Яика. Крепость была захвачена разинскими казаками, а охранявшие ее стрельцы перебиты. Яик на время стал ставкой самопровозглашенного атамана. Отправленные из Астрахани к Яику отряды правительственных войск действовали неудачно, многие служилые люди из низших приборных чинов сочувствовали казачьей вольнице и даже пополняли ее ряды. После сбора сил на Яике Разин вдруг исчез из виду. Запомним, что уже тогда ходили разговоры о некой «красивой и знатной татарской деве», принесенной Разиным на удачу будущего похода «водяному богу Ивану Гориновичу, которому подвластна река Яик»^{692}

.

Действия в начале войны Степана Разина многократно описаны и хорошо известны. Оказавшись на Волге, разоряя встречавшиеся струги и торговые караваны между Царицыном и Астраханью, Разин как будто демонстрировал свою силу кровному врагу — главе Приказа Казанского дворца боярину князю Юрию Алексеевичу Долгорукому. Так же неожиданно, как он ушел на Яик, Разин возвратился из каспийского похода в середине августа 1669 года. Объяснить какой-то логикой многие действия его воинства трудно. Важным предлогом, поднимавшим казаков в поход, была скудость жалованья и запасов в Донском Войске, но еще более сильным мотивом для казаков была «справедливость», как ее понимал Разин. И он начал свою войну, чтобы у него появились свое воинство и своя слава.

Посольский приказ и после ухода отряда Степана Разина в Персию не упускал его из виду. Распоряжением от 3 сентября 1668 года специально послали на Дон — проведать «тайным обычаем» про проезд из Черкасского городка к Москве царского посла в Турцию Афанасия Нестерова «и про воровских казаков, про Стеньку Разина с товарыщи, есть ли про них ведомость, где они ныне»^{693}

. Приказу пришлось противодействовать разинским казакам, грозившим испортить отношения с «Кизылбашами» (Персией). Все это было неприятно для московского правительства, но пока действия Степана Разина относились к далекой окраине и не угрожали непосредственно спокойствию центральных уездов, они еще не стали поводом к общей мобилизации^{694}.

Начало разинской войны совпало с трауром при дворе царя Алексея Михайловича, когда все дела были остановлены. Возможно, в Москве считали, что уже сделано достаточно после назначения новых астраханских воевод в июле 1667 года: боярина князя Ивана Семеновича Прозоровского, его брата стольника князя Михаила Семеновича Прозоровского и стольника князя Семена Ивановича Львова. Как будто предчувствуя свою будущую несчастную судьбу, воеводы долго собирались на службу, зимовали в Самаре и оказались в Астрахани только летом следующего, 1668 года. Для лучшего устройства обороны низовий Волги в конце мая — начале июня 1669 года сюда был направлен построенный в Дединове на Оке корабль «Орел». Вместо купеческих товаров он повез пушки, мушкеты, иноземных корабельных мастеров, офицеров и других ратных людей. И, как оказалось, вовремя: едва новый корабль успел прийти в Астрахань, казаки Разина вернулись из похода. Корабль «Орел» и казачья флотилия, состоявшая из целой полусотни «длинных гребных судов», даже успели отсалютовать друг другу по случаю прощения царем Алексеем Михайловичем донских казаков.