Царь Алексей Тишайший

Возникшая угроза Киеву была воспринята серьезно, тем более что в Москву в то же время, когда допрашивали Ивана Мазепу, стали приходить отписки боярина князя Григория Григорьевича Ромодановского и гетмана Ивана Самойловича, с 23 июля начавших осаду Чигирина и получивших сведения о планах совместного похода турецких и крымских войск на Киев. Дошли эти слухи и до самого Киева. Жители начали готовиться к тому, чтобы покинуть город при приближении неприятеля. Грамоты об этом были направлены в Малороссийский приказ. Архимандрит Киево-Печерской лавры Иннокентий Гизель просил разрешения вывезти лаврские святыни на время в Путивль, но получил отказ, так как это грозило «тревогой» во внутренних областях Московского государства. Непонятно, что было делать с мощами святых в лаврских пещерах, их бы тоже пришлось прятать («где Бог место во обители святой покажет, тамо скрыем»). Но вопреки опасениям, армия турецкого султана не дошла до Киева. В 1674 году Иннокентий Гизель издал в лаврской типографии знаменитый «Синопсис», обосновав в этом своеобразном историческом произведении возвращение «царственного» значения Киева при царе Алексее Михайловиче. Ученый монах называл царя «рогом Христа»: «…царственный той град Киев в его скиптроносный царски руце, яко природное царское его присвоение, возврати», и подчеркивал идею общности «российских народов»^{746}

. Общности, можно добавить, едва не рухнувшей из-за угрозы «агарянского ига» и превращения киевских церквей в мечети, как это произошло в Каменец- Подольском.

Новый поход летом 1674 года турецкой армии, форсировавшей 29 июля Днестр, действительно происходил с учетом событий на Правобережье. С одной стороны, султан хотел отомстить за поражения в предшествующий год войны, поэтому османы обрушилась на восставшие гарнизоны городов и крепости Правобережья, поголовно вырезая и уводя в плен всех, кто сопротивлялся утверждению власти османов. С другой стороны, отвечая на усиление позиций Московского государства, турецкий султан оказал помощь своему ставленнику гетману Петру Дорошенко.

10 августа 1674 года под натиском турецко-крымской армии князь Ромодановский и гетман Самойлович сняли осаду Чигирина. Воодушевленный полученной поддержкой крымского хана, гетман Дорошенко попытался преследовать отступавшие московские войска и дал им бой в Черкасах. Войска Ромодановского оказались вытесненными в Левобережье, поэтому если сначала думали привлечь гетмана Петра Дорошенко в подданство царю Алексею Михайловичу, то после боев под Чигирином и Черкасами сложилась другая ситуация, требовавшая немедленной мобилизации русских сил. Отвечало это и союзническим обязательствам в делах с Речью Посполитой. Гетман польный коронный Дмитрий Вишневецкий призывал из Львова киевского воеводу князя Юрия Петровича Трубецкого к «случению сил», о том же должны были договариваться на давно ожидавшейся Андрусовской комиссии представители короля Яна Собеского и царя Алексея Михайловича.

В ход пошел опять главный аргумент: о желании царя Алексея Михайловича во главе своей армии идти в поход «своею государскою особою», о чем был извещен посланец гетмана Ивана Самойловича. Царь собирался в поход «против неприятелей креста Христова и всех православных християн гонителя, турского салтана и крымского хана, которые намерение свое имеют и хвалятца в гордости своей на его царского величества государства войною». Главная цель похода, следовательно, по-прежнему была защита христианства, как и при объявлении войны 6 октября 1672 года. Но царь Алексей Михайлович шел в поход еще и «на избаву… малороссийского народу обывателем». 26 августа 1674 года была послана грамота белоцерковскому полковнику Степану Бутенко (одному из присягнувших в подданство в Переяславе) с подробным рассказом о плане войны. Вероятно, в Москве хотели также, чтобы в Белой Церкви — главном оплоте Речи Посполитой на Правобережье — в первую очередь узнали о масштабных действиях своего союзника в противостоянии с Турцией и Крымом. Во главе своей армии царь ставил боярина князя Юрия Алексеевича Долгорукого, «предуготовляючи» его «со многими нашего царского величества ратными конными и пешими людми, и с большим пушечным нарядом и со многими воинскими всякими припасы». Показательно, что ближний боярин сразу же получал еще и дипломатический ранг наместника — видимо, для того, чтобы дальше, в зависимости от успехов войска, вести переговоры на Правобережье.