Царица Армянская

Старший из послов, одновременно и жрец и воин, от страха весь в испарине, стянул с головы баранью шапку, а делать этого не полагалось, ведь получается так, будто сам царь хеттов снимает шапку перед чужеземцем. На коленях он подполз в царевичу, облобызал полы его одежды, ощутив запах конского пота, поморщился и снова забормотал:

— О божественный Каранни, отважнейший из смертных, приветствуем и благословляем тебя от имени нашего царя-солнца Мурсилиса!..

Проговорив свою тираду, он замолк и стал выжидать. Видя, что престолонаследник не отреагировал на его приветствие, он поспешил продолжить:

— По воле моего властителя царя-солнца Мурсилиса и сорока пяти наших богов-покровителей я прибыл, чтобы вручить тебе грамоту…

При этих словах один из хеттских жрецов вышел вперед, лобызнул подвешенную у него на груди серебряную шкатулочку и, вынув из нее глиняные таблички, протянул их престолонаследнику.

Каранни подозвал Таги-Усака и велел прочесть грамоту Мурсилиса. Но тут же вдруг вырвал у него из рук таблички и, кинув их под ноги, искрошил.

— Вор он, вор ваш Мурсилис! Обманом вошел в Нерик и завладел им! Супругу мою, царицу выкрал! — Каранни схватил старшего из послов, рывком поднял его и с силой бросил на землю. — Воры!..

Таги-Усак перепугался: не убил бы царевич посла, не миновать тогда царице новых бед в хеттском плену!.. Но, к счастью, Каранни скоро чуть поутих и уже спокойнее, правда не глядя на посла, спросил:

— Что требует твой царь-грабитель за возвращение мне моей царственной супруги?

Посол перевел дух и зачастил:

— Могущественный царь хеттов, богами благословенный царь-солнце Мурсилис, моими устами вещает тебе, властелин Страны Хайасы, божественный Каранни. Дай мне, говорит он, сорок рек с их долинами и пограничную нам твою землю каскейцев. А еще верни всех бежавших к вам хеттов, дай пятьсот колесниц и дай пять тысяч душ черных людей, чтобы было кому сеять и собирать пшеницу на полях моей страны. Вот что говорит царь Мурсилис. И тогда, говорит он, верну тебе твою прекрасную супругу Мари-Луйс.

Каранни откинулся на спинку кресла. Таги-Усаку даже показалось, что он задремал, и подумалось: нашел же время.

И Таги-Усака, и родоначальника Сисакана, и некоторых других армян от тревожного нетерпения в пот бросило. «Надо скорее соглашаться на все требования Мурсилиса!» — мысленно решали они.

Братья-арцахцы, родоначальник Тавруберана и Каш Бихуни сходились на другом.

— Объяви Мурсилису войну, государь наш! — предлагали они. — Мы одолеем его!..

Каранни отнюдь не задремал, как показалось собравшимся вокруг него. Смежив веки, он увидел перед собой Нуар, всю в белом, нежно влекущую. «Неужели ты навсегда забыл меня?» — словно бы вопрошала она. Затем картина сменилась, и перед ним уже была Мари-Луйс, в черном одеянии, с карающим мечом в руках. «Много, слишком много у нас богов, супруг мой! Низвергни их! И богиню Нуар тоже! Она искусительница. В сладких речах ее яд! Сокруши!..»

Каранни вдруг выпрямился, собрал осколки табличек с Мурсилисовой грамотой, кинул их послу в подол и сказал:

— Вот мой ответ. Вези это тому, кто тебя прислал, твоему спесивому Мурсилису.

Каш Бихуни вздохнул с облегчением: примирения не будет. «Эй, где вы, боги войны? Сойдите с небес, помогите нам в справедливом бою!»

Хеттские послы отправились восвояси. Их провожал отряд конников…

— Не ухудшится ли положение царицы? — осторожно спросил Таги-Усак.

— А ты считаешь, что я должен отдать Мурсилису полцарства за спасение моей супруги? Нет, такого я сделать не могу! И тебе, звездочет, советую заглушить в душе все личные порывы. Мы обязаны совершать лишь то, что во благо родине нашей!

Сказав это, Каранни сжал ладонями свою голову. Таги-Усак пожалел, что задал царевичу свой вопрос. Не ко времени он.

Ночевать Каранни ушел к своим конникам.

Сон его был мучительным. Как в огне горел. Снилось, будто он ворвался в Хаттушаш, освободил царицу и вот уже, подняв ее на руки, несет в свой шатер. Но что это? Нуар? В руках у нее нож? Она вонзает клинок в белую грудь Мари-Луйс!..

Очнувшись от кошмара, Каранни рывком сел. Где он? В шатре у братьев-арцахцев?.. Вот они лежат по обе стороны. На коврах, которыми убран шатер, изображены крылатые кони. Они как бы парят в воздухе. В отверстие в куполе шатра видны звезды. Таги-Усака бы сюда, пусть бы растолковал, что они сулят… «Не послать ли за ним?» — подумал Каранни, но передумал и отправил слугу за Каш Бихуни.

Верховный военачальник вошел, потирая глаза со сна.

Каранни налил в буйволиный рог вина и протянул ему:

— На, пей. Мурсилис хочет ограбить меня. Я доволен, что ты разделяешь мое решение.

Каш Бихуни осушил рог и стер капли вина с усов. Каранни обнял его.

— Вот так-то! Мы этого Мурсилиса конницей раздавим! — он сжал пальцы в кулак. — Ты понял?.. Моли своих богов. У тебя ведь их много.

Каш Бихуни засмеялся.

— И верно, много. Что коней в нашем войске.

— А ты мудр, брат мой. Итак…

— Я весь в твоей власти, государь. Приказывай.

Они обнялись.

Начинало светать.