Царская немилость

Этот поп был тщедушен. Он, мать его, тридцать кило весил. При этом был росту под метр семьдесят. Борода зато была с чужого плеча. Взяли от того здоровущего пузатого попа и приживили. Бородищ-щ-ща. Волнами на грудь петушин-н-ную спускающаяся.

– Правильно ли понял я вас, ваше сиятельство, вы детишек христианских грамоте учить хотите.

– Чего же грамоте-то. Азбуке и цифири. Слову, опять же, Божьему.

– Латинянству!!!

Задиристый. Граф в четыре раза тяжелее, а вот наскакивает.

– Давайте, отец Ираклий, перезагрузку устроим. – Пётр Христианович полчаса бился уже с этим подвижником. Ну, в смысле никак не мог его на богоугодное дело подвинуть. А подвигнуть или сподвигнуть? Велик могуча руска языка.

– Перезагрузку? – Попик огляделся. Видимо, искал машину с углём, которую нужно разгрузить.

– Последний раз. Я строю школу в деревеньке у себя, вы там учите детей слову Божьему, Ветхий завет читаете. Про Соломонов с царицами Савскими и несавскими. Про Вуходоносора. А Хавронья – девка моя дворовая, их учит буквицам и цифрицам. Потом писать и читать и:

Буквы разные писатьТонким пёрышком в тетрадьУчат в школе, учат в школе,Учат в школе.Вычитать и умножать,Малышей не обижать

Учат в школе, учат в школе,Учат в школе.

Попик глаза выпучил, наблюдая, как граф песню поёт.

– Согласны, отец Ираклий? – тормошнул застывшего священнослужителя Витгенштейн.

– Слово Божие я нести буду.

– Бинго. А я вам по рублю на закупку свечей буду жертвовать в месяц.

– А зачем крестьянских детишек грамоте учить? – отодвинулся Ираклий. Имя какое-то грузинское, но судя по носу курносому и рязанской роже, не настоящий он Ираклий. Подложный.

– Чтобы они смогли Библию прочесть и сами, и родственникам своим.

– Так я зачту. Я-то лучше зачту, объясню ещё. Если надоть, – «вздыбился» святой отец.

– То есть мне так епископу Симеону в Первопрестольной и сказать, что вы отказываетесь учить детей слову Божьему. Интерес-с-сный разговор у нас с ним получится. Я ему…

– Что вы, ваше сиятельство, никогда я не отказывался, я просто понять сверхзадачу хочу. До сути докопаться. – Не, не теми словами отец Ираклий ответил.

– Что вы, ваше сиятельство, я просто хочу сдеять, как лучше. По заповеданному.

– Договорились, значит?

– Крыша на церкви прохудилась, несколько досок бы заменить, али лист медный…

– Мне нравится ваш подход, отец Ираклий. Крышу починим.

– Молиться я за тебя буду, сын мой, хоть ты и латинянин.

– Я протестантский латинянин. Протестую против латинян проклятых.

– Всё равно молиться буду.

Перед этим святым деянием Пётр Христианович долго ходил по комнатам замка графского и планы покорения Империи разрабатывал. Автомат Калашникова сделать, подводную лодку. Самолёт с вертолётом. Ну, хоть пулю Минье. Ничего не придумывалось. И если честно, то и не верил он уже в прогрессорство индивидуальное. Вон, бился, бился в прошлый раз. Даже войну Вторую мировую раньше начал. И чего? Вообще ничего не поменял. Попыхтит история, покряхтит и снова по накатанному пути ползёт. Да и чего от хорошего к лучшему шарахаться. Наполеона и так побьют. Тяжело, до Москвы допустят. И именно потому – эта победа ценна. Если он поставит на границе полк, вооружённый «катюшами» и автоматами, и похоронит поход вместе с «походчиком» главным в первый день войны, то нечем потомкам гордиться будет. Не будет героев, кумиров, патриотического подъёма страны. Все потонет в серых буднях. Не пользу лёгкая победа над Наполеоном принесёт, а вред. И очень серьёзный вред.

Тогда зачем его сюда сунули? Хотя, может, это и не целенаправленное действо. Сбой какой в программе мирозданья. Шутка колдуна из другой реальности, камень волшебный подбросившего Брехту.

Интересная мысль при этом пришла в голову, ну, когда про «Что делать» думал. Через два месяца Павла задушит шарфом грузинский князь Яшвиль Владимир Михайлович. Там, кстати, эпизод есть один – мало озвучиваемый. Павел руку под шарф засунет, и ничего не будет получаться у князя, и тогда кто-то из заговорщиков ухватит императора за «жезл», ну, тот инстинктивно руки и потянет туда. А грузинский князь и довершит удушение. Тьфу, отвлёкся. Так вот, через два месяца власть сменится, и Александр вернёт Витгенштейна из ссылки и опять генералом и шефом сделает. Вывод. О деньгах для содержания семьи не надо думать. Всё и так наладится. Божьим промыслом. А ведь у него появилось около трёх тысяч рублей лишних. И отдавать их Зубовым не надо. А если и надо, то очень потом. Насколько помнил Брехт, умрёт князь светлейший Пётр Христианович Витгенштейн одним из самых богатых людей империи. Как Валериан сказал, типа, когда разбогатеешь, тогда и отдашь. А остальные и этого даже не сказали. А деньги раз есть, то их нужно потратить.