Царская немилость

И нужно не просто потратить, а на пользу эти деньги потратить. Вспомнил про Шахерезаду, имеющую университетское по нынешним меркам образование, и решил школу для детишек деревеньки своей открыть. А Шахерезада ему и говорит человеческим голосом, что для открытия школы нужно одобрение церкви. Ну, и пошёл одобрения выспрашивать. А там отец Ираклий. Вроде сговорились. Осталось малость – построить школу и отремонтировать церкву в соседнем селе.

Событие двадцать третье

Береги колхоз – получишь хлеба воз.

В колхоз вступил – сапоги купил.

Без попа и Бога есть в колхоз дорога.

– Знамо дело… – Дедок шапку оземь бросил.

– Ты, Савёл, за всех-то не говори, знамо ему. А вдруг недород, сушь грядёт, али мороз вернётся, то чё. Не, общество, тута не тама, тута думать треба.

– Где ты, Панкрат, и где думать? Ты только пужать православных могёшь. Недород. А встань на час пораньше, да неудобья обкоси.

– А зачем это тебе, ваше сиятельство?

– С жиру бесюсь.

– Оно чё? А ежели перебесисьси?

– Не зразу же.

– Оно чё? И литовку кажному?

– Кажному.

– А земли сколь?

– Кроме пары четей.

– Не обманешь?

– Так, всё, закончили базар. Не на базаре. Собрание у нас по организации артели «Свободный труд раскрепощает». Сейчас голосовать будем.

– Голосить?! Как энто?

– Кто хочет в артель вступить, тот руку поднимет, кто не хочет – ногу.

– Оно чё? Я рукой голосить буду.

– Осип, говори, ты старшой.

– Разбежаться-то не сложно. Я тоже рукой голосить буду.

– Так, подняли руки, кто вступает в артель «Свободный труд».

Двое против. Ну и бог с ними. И ведь правда на одной ноге стали прыгать, пытаясь вторую задрать.

Пётр Христианович похлопал в ладоши и объявил:

– Большинством голосов тридцать шесть хозяйств деревни Студенцы объединяются с этого дня в артель «Свободный труд». Двоих неприсоединившихся попрошу покинуть сход. Сейчас я деньги буду раздавать.

– Чево это покинуть, передумал я.

– А я просто застоялся. Хотел ногу размять, я тоже за.

– То есть все тридцать восемь человек за.

– Вестимо.

Этому эпохальному событию предшествовало множество всяких событий поменьше. Про часть из которых нужно упомянуть.

Иван Яковлевич Брехт, он маленько в колхозном деле понимал, не главный по тарелочкам, но всё же. Во-первых, сам дачу имел и хрень там всякую сажал, потом хреновину варил, польза от опыта выращивания томатов невелика, но ведь и картошку выращивал, и морковь, и даже кукурузу на Урале, правда, через рассаду. Во-вторых, ему ведь и память Штелле досталась, а тот в колхозе был правой рукой председателя сельсовета – писарем – и знал об организации колхоза под Омском всё изнутри. А потом уже Брехт приобрёл колоссальный опыт, развивая свой сначала колхозный взвод, потом роту, а к 1939 году это вообще до двух колхозных батальонов доросло. Да, условия чуть другие. Армия – это дисциплина. Не хочешь – заставим. Не можешь – приучим.

А если все эти три опыта объединить, то вполне хватит его на создание первого в мире колхоза.

Для начала некоторые заблуждения. Земли до революции у крестьян было мало. У некоторых вообще по три десятины. На мужеску душу. В учебниках так написано. Читает народ и сочувствует бедному крестьянину. Три всего жалкие десятины или даже всего шесть четей. Как тут семью прокормишь? А что нам математика по этому поводу скажет? Десятина, если округлить, то это гектар, а четь – это половина гектара. Итак, три гектара земли. Хрень, конечно. А ещё Некрасов масла подлил. «Только не сжата полоска одна, грустную думу наводит она». От полоски и спляшем. Пусть полоска будет тридцать метров в ширину. Тогда три гектара – это… километр. Эта полоска, что грустную думу наводит, километр в длину. Стоять. Бояться. А ежели у мужика двое пацанов, тогда чего? Тогда это полоса длиной три километра. Как там в мультике: «Не выдоишь за день, устанет рука». Да, дойти до конца тяжко, не то что вспахать. Дальше считаем. Урожай сам-семь считался хорошим. Сам-пять обыденным. Бедный крестьянин одно зерно посадил, а выросло всего семь. А ведь в колоске пару десятков зёрен пшеницы, скажем. А из одного зерна вырастает несколько колосьев. Вон, все же читали про Робинзона Крузо. У него там сам-двести урожай был.

А теперь математика. На гектар земли нужно 150–170 кг семян пшеницы. Умножаем на семь. Получаем урожай – 1050–1190 кило. Округлим и в центнеры переведём. Одиннадцать-двенадцать центнеров с гектара. Это больше, чем сейчас в среднем по России. И почти в два раза больше, чем при Сталине. Там 8 центнеров был в среднем по стране урожай.