Царская тень

Она знает, что он показывает ей на своего мертвого отца и просит ее сочувствия. Он повторяет слова, чтобы вызвать какую-то ее реакцию, словно это так просто. Словно смерть — вещь необыкновенная, словно только он один в мире пережил смерть отца. Она вспоминает Бениама, Давита, Тарику и всех остальных, которых помог убить этот ферендж, оставив сирот или лишив родителей их детей. Она думает о своих матери и отце, о своей Вуджигре, об Астер, свернувшейся, как ребенок, в тюрьме. Она думает о Кидане и о том, что она могла бы до сих пор оставаться целой, если бы не эта война. Если бы только не пришли эти

ференджи. И Хирут, перебирая многочисленные способы, какими была пресечена жизнь многих, кто был разорван на части и искалечен из-за таких итальянцев, как этот, чувствует закипающую в ней ярость и такую сильную горечь во рту, что у нее нет никаких сомнений: он догадается, как сильно ей хочется перебраться через эту колючую проволоку, выкрасть его винтовку и направить на его чванливое и тупое сердце. Иннатеина аббате мотевал

, шепчет она. Моя мать и отец мертвы. Она роняет голову, ей приходится смаргивать слезы. Она напрягает мышцы, чтобы успокоиться. Она обхватывает руками колени, чтобы загнать свою ярость назад, внутрь себя, чтобы снова замереть в неподвижности: солдат на посту, дожидающийся знака от ее армии.

Умереть, говорит он. Вот только он не знает, как правильно сказать «я умираю». Он неправильно произносит «он умирает», а когда переходит к «мы умираем», Хирут слушает его, поворачивается и говорит тихо: Мы не умрем. И она видит, как он глуповато моргает, словно его тронул звук ее голоса. Потом она еще раз поворачивает голову и смотрит на горизонт, ищет вспышки света, а его камера щелкает: крохотный стеклянный зубчик вгрызается в ее щеку.

* * *

В эту ночь Этторе видит сны: Лео прижимает к груди бланк переписи. Он спешит вернуться домой, прежде чем его сердце вырвется наружу через эту бумагу. Он чувствует, как все сжимается внутри. Натяжение его кожи ослабевает, и вскоре он выйдет из своего физического «я», его кости двигаются быстрее него, проталкиваются через вены и кровь, связки и мышцы, чтобы оставить все это позади. Он должен найти уголок. Он должен встать между камнями и взять себя в руки. Но он слишком медлителен. Слишком методичен. Он забыл детскую спешку, мечту полета. Он прячется в щели между двумя домами, ищет Габриэллу. Он сдается темноте за створками ставень. Несколько мгновений он длинный, тощий и цельный. Потом Лео сдирает с себя кожу, аккуратно складывает ее. Она лежит идеальным прямоугольником во вращающемся мире. Он теперь только мышцы и кости, его вены взрываются, как сверхновая звезда. Он опять прижимает бланк к груди. Он пытается удержать то, что необходимо сохранить. Он читает страницу, и его сердце выскальзывает наружу. Оно подпрыгивает и подкатывается к его ногам. Он читает еще немного, и его легкие отказывают. Он приближается к концу, и его желудок завязывается узлом. Начинает пожирать его. А Лео произносит себе под нос имя своей возлюбленной жены, протягивает руку. Потом он идет домой, а его кости трутся о кости.

Глава 9

Сегодня день его рождения, и полковник Карло Фучелли, отдавая честь своему отражению в зеркале, начинает свой персональный праздник. Он расстегивает мундир и кладет ладонь на два ремня, которые стал носить после того ужасного нападения. Он все это время полагал, что та атака ущемила его мужское достоинство. Он всегда считал, что нет настоящей защиты или восстановления после любого физического насилия, которое демонстрирует мужчине его главные слабости. Он не знал, как ему избавиться от этого калечащего унижения, которое изменило его походку днем и прикончило его ночи. То, что эти абиссинцы продемонстрировали Карло Фучелли, сыну Доминико Фучелли, то, что он через них понял о себе, касалось гораздо большего, чем самых интимных его частей. Они расстегнули на нем брюки и вырвали из Фучелли сам его дух, а потому с того дня он отправлял свои рутинные обязанности с оцепенением, которое можно уничтожить только самыми злонамеренными проявлениями власти и мести. Его пленники научили его вот чему: человек может отряхнуть прах и пепел со своих ног и шагать дальше полностью обновленным. Все возможно. С этой мыслью Карло снимает с себя лишний пояс, застегивает мундир и выходит из своего кабинета, чтобы представить себя, обновленного, своим солдатам.