«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 1

«Этот “посланец” “посланника”, – вспоминал Георгий Карлович, – сейчас же стал убеждать, что “наследник”, о котором идет речь и который теперь в Тибете, есть действительно подлинный Алексей Николаевич и что данные, представленные в следствии следователя Соколова, ошибочны. Я ему сказал, что отрицать правильность следственного материала Соколова еще недостаточно и надо это доказать, что он должен хотя бы представить какие-нибудь доказательства и т. д. У меня создалось твердое убеждение, что это лишь попытка выудить деньги. По непонятным причинам на этом всё и прервалось и эти люди исчезли».

Между тем, в гибели Великого Князя Михаила Александровича следователь Н.А. Соколов был как раз полностью уверен. Наиболее полно эта позиция нашла отражение в его письме генерал-лейтенанту Н.А. Лохвицкому от 30 июня 1922 г.¹⁹³

«Убийство всех Членов Семьи Романовых, – писал в нем следователь, – является осуществлением одного и того же намерения, выразившегося в одном (едином плане), причем самым первым из них по времени погиб Великий Князь Михаил Александрович. Я подчеркиваю, что в убийстве именно его я, как судья, собиравший доказательства, особенно не сомневаюсь».

«Непосредственным поводом» для убийства Великого Князя, считал Н.А. Соколов, была «опасность Белого движения», причем «не только в Сибири, но и на Севере России (Архангельск)». (Последнее демонстрирует нам не только информированность, но и направление мысли следователя.)

При этом Николай Алексеевич подчеркивал и еще одно весьма важное обстоятельство, пусть и не расшифровывая его, однако ясное для тех, кто более или менее знаком с ближайшими Царскому Брату людьми: «…Вся обстановка личной жизни [1 нзб.]

Великого Князя Михаила Александровича влекла Его неминуемо к гибели». (Это указание ценно, несмотря на то, что Н.А. Соколов и увязывал его с искусственно раздутым – в соответствии с присущей ему распутинофобией – «значением» Царского Друга.)

Великий Князь Михаил Александрович и графиня Н.С. Брасова

Письмо это показывает нам также, что Николай Алексеевич ясно отдавал себе отчет в роли слухов о «спасении» Великого Князя в судьбах России:

«Работа, имевшая целью гибель идеи власти Монарха была направлена не только на носителей власти Монаршей, но и на других Членов Дома Романовых разными способами.

Эта работа не прекращена и доныне. Изменив приемы своей деятельности, лица, ею руководящие, стараются всякими способами внести расслоение в ряды русских людей, продолжающих интересоваться политическими вопросами, в частности, посеять рознь и устранить активность действий Августейших Особ.

Самым главным приемом в этой деятельности является распространение версии о спасении Царской Семьи и особенно Великого Князя Михаила Александровича.

Во время моей заграничной работы я убедился, что подобная деятельность вся имеет одну и ту же волю, направляющую деятельность отдельных лиц».

Напомним, что именно ведомством А.Х. Артузова (контрразведывательным отделом ОГПУ), через председателя Высшего Монархического Совета Н.Е. Маркова, была подброшена Н.А. Соколову фальшивка, «свидетельствовавшая» о неопределенности судьбы Великого Князя Михаила Александровича.

Комплекс связанных с этой попыткой информационного вброса документов впервые был опубликован в 1993 г. в сборнике «Расследование цареубийства. Секретные документы» (М. 1993. С. 362–364), составленном заслуженными юристами РФ В.И. Прищепом и А.Н. Александровым. (См. главу «Дезинформация через посредников».)

Титульный лист сборника «Расследование цареубийства. Секретные документы». М. 1993

Эта связка внешне кажущегося несоединимым была совершенно ясна для Н.А. Соколова, что видно из чуть более раннего (от 22 апреля 1922 г.) письма его генералу М.К. Дитерихсу:

«[Великий Князь] Николая Николаевич не принял ни меня, ни Жанена. […] Мне был приведен чисто формальный отвод. Жанену […] было указано, что он должен передать всё Гирсу. […]

Гирс – посол в Риме, друг Львова и Ко, т. е. тех людей, которые по заранее существовавшему плану учинили арест Государя, обусловив тем самым Его убийство.

Эти люди образуют здесь тот кадр, который не нынче, так завтра будет представлять большевицкую власть за границей.

Полагаю, что все документы и вещественные доказательства попадут рано или поздно к большевикам»¹⁹⁴.

Всё это, как видим, и сбылось, равно как и то, что ложные известия о «спасении», сопровождавшиеся появлением самозванцев, привели, как и предсказывал Николай Алексеевич, к «расслоению в рядах русских людей», «розни и устранению активности действий Августейших Особ», приведших сначала к замораживанию Монархического проекта, а потом и вовсе к отправке его – за будто бы никчемностью и устарелостью – в отвалы Истории.

«Неизвестность о судьбе Государя, Его Августейшей Семьи и Августейшего Брата Великого Князя Михаила Александровича сыграла гибельную роль в деле монархического движения», – весьма точно сформулировал в своей статье 1924 г. в выходившей в сербском Новом Саде газете «Вера и Верность» Алексей Сергеевич Бехтеев.