«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 2

Государь – это история. И даже мы, Его современники, не можем смотреть на Него иначе, как через путаницу многих сложных и смутных лет, прожитых нами без Него.

Соколов тоже уходит в прошлое… Но чем больше увеличивается разделяющее нас пространство, тем теснее его имя соединяется с Именем Того, Кому он посвятил каждый вздох своей жизни.

Разве можно судить о размере здания, стоя у одной из его стен: только расстояние открывает его величие.

Так и мы – свидетели тех злых лет – не можем оценить те аспекты и размеры этого зла.

Так же мы не можем видеть и всего величия героического подвига, свершенного среди нас.

Россия и соотечественники не забудут Соколова».

После смерти

Тайна Соколова

«После смерти Соколова, согласно его завещанию, документы следствия были переданы на хранение кн. В. Орлову», – так в предисловии к публикации следственных документов писала считающаяся специалистом по ним доктор исторических наук Л.А. Лыкова²⁴⁶.

Фраза эта практических дословно повторяется в ее монографии 2007 г. «Следствие по делу об убийстве Российской Императорской Семьи», правда с одной небольшой поправкой: «следственные документы» заменены на «документы архива» Н.А. Соколова (С. 115).

Первую формулировку слово в слово, однако без какой-либо ссылки (видимо, как «общеизвестную истину»), поместил в своей книге «Дело жизни судебного следователя Николая Соколова» (Екатеринбург. 2000. С. 77) один из изобретателей т. н. «екатеринбургских останков» А.Н. Авдонин.

Является ли, однако, это слишком смелое утверждение верным? Где, например, Людмила Анатольевна обнаружила это т. н. «завещание» Н.А. Соколова? Не является ли оно исключительно плодом слишком смелого воображения? Причем, вовсе не «воображения на пустом месте», как это часто случается, а при полном игнорировании известных на момент написания ученым ее текста фактов.

Обрывок газеты на немецком языке, выходившей под эгидой «Третьего Интернационала», обнаруженный следователем в июне 1919 г. во время осмотра места уничтожения тел Царственных Мучеников, вложенный в конверт с надписью, сделанной Н.А. Соколовым. ГАРФ. Ф. 1837. Оп. 1. Д. 64

В 1995 г., за три года до появления этой фразы Л.А. Лыковой, вышел документальный фильм Сергея Мирошниченко «Убийство Императора. Версии», в котором дочь следователя Н.Н. Руллон-Соколова прямо говорит: «Когда после смерти папы Орлов сказал маме (он всегда ее “Маленькой” звал): дайте мне все эти документы, я их лучше сохраню, чем вы… Знаете, маме было 23 года, одна во Франции… Она [от] дала или одолжила, я не знаю. Она сказала: хорошо».

В том же 1995 г. в московском журнале «Наше Наследие» была опубликована статья эксперта Джона Стюарта (ее Л.А. Лыкова даже использовала при написании своей работы).

«Можно не сомневаться, – читаем в ней, – что его вдова была в ужасе от перспективы иметь в своем доме такие бумаги. Большевики могли следить за ними, а эти люди были достаточно неразборчивы в средствах, чтобы их уничтожить. Вскоре были похищены и исчезли из Парижа два белых русских генерала Е.К. Миллер и А.П. Кутепов. Вполне понятно, что вдова Соколова почувствовала себя в большей безопасности, когда Орлов взял на себя заботу о бумагах».

«Листки из медицинской книжки», найденные Н.А. Соколовым в июне 1919 г. на месте сожжения тел Царственных Мучеников, с надписями на конвертах, сделанными следователем. ГАРФ. Ф. 1837. Оп. 1. Д. 64

Работавшая во время Сибирского следствия машинисткой вдова Николая Алексеевича, не понаслышке знавшая содержание бумаг, большинство из которых прошли через ее руки, понимала, что хранить их после смерти супруга небезопасно. Да и материальная помощь князя Н.В. Орлова, на которую она, видимо, рассчитывала, была не лишней: поднимать нужно было двух малолетних детей.

Так что, какое уж там «завещание»!

И еще: в приведенном нами контексте формулировка Л.А. Лыковой приобретает значение отнюдь не «оговорки» или «неловкого выражения»; она ведет к неверному пониманию ситуации, ложности ее интерпретирования, затуманивая, в частности, мотивацию действий того же князя Н.В. Орлова, сгущая и без того почти что непроницаемую завесу над этим «LE PRINCE DE L'OMBRE».

Ну, а теперь хорошо бы было понять, что попало или могло попасть в руки князя Н.В. Орлова. Иными словами следует установить состав оставшихся после кончины следователя бумаг. Имеющиеся ныне в российских архивах тома этого дела не позволяют, на наш взгляд, с достаточной точностью ответить на этот вопрос, а значит, и не дают нам полной картины.

Будучи еще в Сибири и на Урале, Н.А. Соколов предусмотрительно заботился о сохранности дела. Кроме оригинала, изготавливалось, по крайней мере, две копии (это не считая той, что в декабре 1919 г. была снята генералом М.К. Дитерихсом между Читой и Верхнеудинском). Каждая из этих копий скреплялась подписью и печатью самого следователя.

С одной из таких копий Н.А. Соколов и выехал в Европу. Оригинал же вёз, как известно, генерал Морис Жанен.