Цель и средства. Лучшая фантастика – 2021

Я не эксперт в криминалистике, но следы борьбы, наверное, заметил бы. В тренажерной комнатушке, вся обстановка которой состояла из эластичных петель и опрокинутого стула, следов борьбы не могло быть по определению. Разве что клочья разорванных комбинезонов повсюду валялись бы. Но тут-то предметов побольше. Убийца все за собой прибрал? Или я пытаюсь найти преступление там, где его нет? Положим, воду Токарев налил в тазик еще у себя в каюте, а потом принес сюда.

Мне стало жутковато, когда я представил, как поздно-поздно ночью начальник станции идет по коридору с тазиком в руках, уже зная, для чего он направляется в свой кабинет. И никто не попался ему навстречу, никто не спросил, куда тот намылился, никто не остановил…

Никто? Я ведь слышал сквозь сон голоса – Токарева и Квентина Дорварда! Тогда мне чудилось, что они разговаривают в научном крыле, в крайнем случае – в диспетчерской. Но откуда бы мне это знать наверняка? Возможно, Дорвард как раз в коридоре и встретил своего руководителя? Возможно, он что-то знает о произошедшем?

Я дернулся прочь из кабинета, но на пороге замер. А вдруг он не только знает, но и причастен? Ночью убил Вилли, ранним утром – Игоря. Тогда что же получается – мы с Лешей можем быть на очереди?

Я вернулся в кабинет. Неплохо бы раздобыть что-нибудь для самообороны. Не шокер, разумеется: даже если он не пришел в негодность, то наверняка полностью разряжен. Рассчитывать найти нож или бейсбольную биту не стоит, значит, придется использовать подручные средства. Я бы, может, открутил каким-нибудь образом ножку стула, но на стуле восседал мертвый Токарев, а трогать его труп до приезда криминалистов мне не хотелось бы.

Тьфу ты! Ну какие криминалисты, чувак? Ты на Марсе! Тут даже полиции нет как таковой. Разве что роль полиции согласятся взять на себя военные с одной из полутора десятков марсианских баз.

Идея показалась мне чудесной: нужно вызвать сюда офицеров ВКС! Добровольно расстались с жизнью двое здешних обитателей или от них избавились насильственным способом – пусть с этим разбираются парни, которым я доверяю с тех пор, как сам проходил срочную службу. А я тут, пожалуй, загостился, пора и честь знать.

Все бы хорошо, но из кабинета с другими станциями и базами не свяжешься. Нужно попасть в диспетчерскую. А если злоумышленник и впрямь существует и если он не дурак – именно там он и станет караулить очередную жертву.

На самом деле меня пугала не столько встреча с гипотетическим злодеем, сколько полное непонимание происходящего. Всего лишь десять часов назад эти четверо казались мне милыми, адекватными и увлеченными работой людьми. Что же произошло? В какой момент все изменилось для двоих самоубийц или для одного убийцы?

Пол под ногами вновь ощутимо задрожал. А еще мне послышался приглушенный скрежет – вроде бы снаружи, хотя я мог и ошибиться.

* * *

Я несколько лукавил, когда говорил, что в памяти от четвертого года обучения в Академии не осталось ничего, кроме драк.

Было еще кое-что.

Если для однокурсников Маринкины слова оказались спусковым крючком и красной тряпкой в одном флаконе, то для однокурсниц их смысл стал предметом любопытства. Кто-то, разумеется, презрительно морщил носик. Однако нашлись и такие, которые тайком обращались ко мне за советом. Из этих последних часть старалась обратить все в шутку: дескать, мы просто хотели проверить, что тут за психолог такой доморощенный выискался. Но другая, оставшаяся часть восприняла все всерьез.

Мне приходили вопросы с анонимных адресов или фейковых аккаунтов. Меня отзывали в сторонку после лекций. Меня приглашали на кофе. Не могу сказать, что часто, но это случалось. В ситуации, когда большинство пацанов, скорее всего, просто отмахнулись бы («Да какие проблемы могут быть у баб? Мужика не поделили, любимый бросил, забеременела посреди семестра?»), у меня получалось и выслушать, и посочувствовать, и поговорить. Я не считал себя обязанным делать это, мне не было нужды кому-то что-то доказывать, все получалось само собой – я действительно сочувствовал этим девчонкам и действительно старался поддержать. И что примечательно – помогало.

Не могу сказать, что меня тяготило и угнетало амплуа утешителя, однако я искренне надеялся, что с уходом в армию перестану быть жилеткой, в которую плачутся все кому не лень. Тем не менее, как я уже говорил, шлейф слухов проник в ВКС вслед за мной. Первой, кто обратился ко мне по наводке подруги, стала жена нашего полкана. Первыми, кто кинул мне предъяву, стали сослуживцы.