Ценитель чайных церемоний

Дед на какой-то момент утратил свою невозмутимость и каменное спокойствие. Шевельнул рукой – и к нему тотчас же подскочил какой-то паренёк. Что-то почтенный глава семейства ему сказал – и того, словно ветром сдуло!

Снова появляются молоденькие девушки, которые разносят чай… и одна из них мне кого-то смутно напоминает… нет, сразу, пожалуй, что и не скажу.

– А вы интересный человек!

Вежливо наклоняю голову в знак уважения.

Это не вопрос и ответа тут не требуется. Констатация факта – не более того. Высказать что-либо в адрес деда – так у меня никаких сведений о нем быть не может… и все это понимают. Просто ответная вежливость – и ничего более.

Впрочем, и тут они малость ошибаются…

Снова пьём чай.

Опять какой-то паренёк к деду подходит… и тот, на первый взгляд, незаметно, но как-то вдруг меняется!

Ага, новые данные поступили… ну-ну, посмотрим, насколько хорошо у вас передача информации налажена…

Но вопрос собеседника стал для меня несколько неожиданным!

– Среди моих людей… вы не заметили никого знакомого? Может быть, вы где-то встречались с ними раньше?

Так… к чему этот вопрос? Что он выяснить-то хочет?

А ведь хочет! По глазам видно!

Кто тут мог быть мне знаком?

Цань?

Отпадает – навряд ли факт нашего знакомства представляет какой-либо интерес. Кто ещё? Эти молодые парни?

Отрицательно.

Сказать, что я не настолько уж физиономист, чтобы… «запоминать всяких там косоглазых» – аккурат, таким образом, выражается и мистер Ласси.

Не вариант – покажу себя не в самом выгодном свете.

Стоп!

Молодых… а ведь тут не только парни!

– Да, мне помниться, что некоторые лица мне тут смутно знакомы. Вполне вероятно, что мы могли где-то встречаться – Пекин большой город! И в нём живёт множество самых разных людей.

Движение руки собеседника – и та самая молоденькая девчушка выступает из-за занавески.

– Вы имели в виду её? – даже невозмутимый внешне переводчик привстал немного со своего места. И, кстати говоря, у него под одеждой кое-какие очертания… очень знакомые… внезапно прорисовались. Так ты не просто переводчик? Ещё и охранник? Интересно…

А ведь я оказался прав!

– Возможно… К сожалению, я больше интересуюсь женщинами одного со мною возраста… и потому не могу вспомнить обстоятельства нашей встречи. Навряд ли моё знакомство с этой девушкой продолжалось более нескольких мимолётных мгновений… я её не помню.

Жест – и девушка, поклонившись, исчезает. Только занавески дрогнули.

Тук!

И на поднос передо мной ставят… недавно выброшенную в канаву пулю от револьвера!

Стоп… это другая… несколько деформированная… стреляная?! Да, есть следы от нарезов…

– Вы оставили нечто очень похожее… Цаню. Зачем?

К результатам следствия дедок подобрался. Поздравляю!

И что это ему даёт?

А ничего.

– Нет. Та, что я ему оставлял – была целой. Не мятой – во всяком случае.

– Это не так уж и важно. Не могли бы вы мне подсказать – у кого ещё, кроме вас, разумеется, могут быть на вооружении подобные боеприпасы?

– Ну… вообще-то, это британское изобретение… продукция арсенала Дум-Дум.

«Умник, блин! Их в это время ещё не придумали!»

Но деду-то откуда это знать?

Пожимаю плечами.

– Это новое изобретение… но у кого-то вполне может быть…

Ву Ли становиться очень серьёзным.

– Может, да. Но – вы принесли именно эту. И недавняя смерть двоих британских торговцев… они были убиты именно такими пулями!

Снова пожатие плечами.

– В полиции мне рассказывали, что в Пекине может происходить до сотни убийств ежедневно… им просто не повезло!

– Вэ Лин узнала вас – именно вы спасли её от продажи торговцам живым товаром. Она – моя родственница, пусть и не близкая, но… такое родство ко многому обязывает!

– Ну, в вашем-то доме ей ничего более не грозит!

Старик неожиданно легко поднимается и делает жест переводчику оставаться на месте. Встаю и я.

Дед кивает мне на дверь – и мы вскоре оказываемся в небольшом внутреннем домике.

– Вы ведь не торговец. И не газетчик – каким всем представляетесь.

– Да, – киваю я. – У меня есть и другие интересы. Но торговля чаем меня тоже интересует.

– Об этом можно поговорить и после…

А Ву Ли и по-английски говорит вполне сносно! И нахрена ж ему ещё и переводчик?

– Родственные отношения… да, это, разумеется, важно! Мы очень это чтим и уделяем подобным вопросам много внимания. Да, сейчас мы не в том положении, чтобы открыто выражать своё недовольство сложившимися порядками. Но это не значит, что мы их поддерживаем!

– Скорее – вынуждены терпеть…

– Так. Вы меня поняли!

Да, что ж тут, милок, не понять-то?! Тебе союзник нужен! Не местный – но злой и кусачий.

Поздравляю, ты, дорогой мой человек, по адресу пришёл…

– Они англичан сильно не любят.

– Их никто не любит… – философически замечает Марков, размешивая ложечкой сахар в чашке.

– Но вынуждены с ними сотрудничать – ибо ничего с этим поделать не могут.

– Сами не могут, или…

– Сами.

Мы с капитаном сидим в отдельном кабинете небольшого ресторана, куда он прикатил аж из самого Питера. Стоило мне передать условным образом послание, как ответ пришёл почти сразу же.

«Выезжайте в известное вам место, вас там встретят».

И отдельная приписка о дате встречи.