Цивилизация классического ислама

К тому же в спокойный период, когда центральная власть обретала силу, проблем возникало не много. В городе безопасность обеспечивалась правителем, правосудие — кади, поддержание порядка — начальником полиции и, наконец, надзор за основными органами лежал на мухтасибе, который, кроме того, следил за уважением к религиозным, моральным и социальным предписаниям. Только политические и религиозные беспорядки или экономические трудности позволяли ощутить недостатки системы, где никто не обладал достаточной компетенцией, чтобы проявить инициативу, где личное рвение должно было компенсировать этот дефект. Иногда недовольство населения приводило лишь к борьбе группировок и пустым раздорам. Иногда кади или, напротив, глава народного ополчения принимал руководство и обеспечивал оборону города, как это было в Сирии XII в. Во все эпохи городские волнения, к которым плебс подстрекала иной раз сама знать и, особенно, духовные лица, имели причины, анализировать которые следует избегая всяких поспешных обобщений, но принимая во внимание свойственные городу проблемы и характерную для него религиозную окраску.

* * *

Эта изначальная религиозная окраска, составлявшая в классическую эпоху оригинальность города правоверных, населенного людьми, по природе свободными, принадлежащими к одной общине, не исключала между тем существования контингента с особым статусом: во-первых, рабов, во-вторых — данников.

Весьма многочисленные рабы были в значительной степени исламизированы и, в любом случае, интегрированы в социальную среду. Нет никаких свидетельств того, что они когдалибо являлись зачинщиками беспорядков. Если и были в исламской истории знаменитые и серьезные восстания рабов, то происходили они всегда в сельской местности, в крупных владениях, где рабочая сила подвергалась нещадной эксплуатации и грубому обращению. Напротив, в городах рабы находились в услужении правителя, вельможей и знати. Если мужчины использовались в качестве слуг, иногда очень высокого ранга, что мы наблюдали в придворной среде, или в качестве воинов, для которых были доступны все ступени военной карьеры, то женщины обычно становились поварихами, кормилицами, няньками, но чаще всего услаждали господина своим пением, музыкой и танцами, не говоря уж о бесчисленных наложницах, которыми обладал хозяин любого состоятельного дома и которые могли достигать завидного положения. Все эти мужчины и женщины происходили из разных стран и народов: из Византии, славянских земель, Туркестана, Нубии; каждый регион имел, если так можно сказать, особую специализацию: так, тюрки были преимущественно воинами, а нубийки — кормилицами, греки же использовались по хозяйству.

Присутствие рабов и, прежде всего, наложниц в значительной степени изменило этнические характеристики завоевателей и даже исламизированного местного населения. Достаточно вспомнить, что почти все аббасидские халифы были сыновьями рабынь, чтобы понять, до какой степени народы оказались перемешаны в сердце исламской империи X–XI вв. Но хотя рабы, многие из которых, впрочем, добивались освобождения, придавали особый характер городской жизни, в целом они не обладали классовым сознанием, которое заставляло бы их группироваться и подвигало бы на восстания против хозяев.

С другой стороны, христианские, иудейские и зороастрийские данники, более или менее многочисленные в зависимости от региона, принимали участие в жизни мусульманского общества в составе особых общин, внутренне регулирующихся их собственным законом и имеющих официальных представителей при властях. В их числе христиане, например, всегда были усердными и лояльными администраторами, поднимавшимися иногда, как мы это уже видели, до самых вершин центральной администрации империи. Они выделялись также в качестве лекарей. Если, например, при ал-Мутаваккиле или ал-Муктадире их периодически пытались снять с ключевых постов, то эти попытки либо оставались безрезультатными, либо имели лишь временный эффект. Зато евреи, как мы видели, выступали преимущественно в роли негоциантов, банкиров или менял, а также занимались ремеслами кожевников, красильщиков и ювелиров. Однако данные об этом имеют относительную ценность, а недавно опубликованные документы доказали, что иудеев и христиан можно было встретить практически в любой профессии.

Точных сведений о соотношении данников внутри средневекового исламского мира явно недостает. Разумеется, арабские географы оставили на этот счет отдельные указания, но абсолютно без какой-либо статистики, которая была бы необходима прежде всего. Также трудно выяснить, в какой степени эти пропорции изменились в процессе исламизации между X и XIII в., и мы можем лишь предположить, что исчезновение в эту эпоху некоторых монастырей в Ираке свидетельствует о серьезном сокращении числа христиан в данном регионе.

* * *