Цивилизация рассказчиков: как истории становятся Историей

Окружающая среда сыграла ключевую роль в разном развитии кочевых скотоводческих и городских цивилизаций, в возвышении греческого мира, в формировании Дороги специй. И вот в XVI в. она вновь выступила важнейшим фактором, который определил подъем двух держав: Англии и Нидерландов.

В эпоху после открытия Колумбом Америки географическое положение этих двух стран оказалось очень удачным. Англия находилась на острове, а территория Нидерландов протянулась вдоль побережья, поэтому мореплавание было у местных жителей в крови. Обе страны располагались вдали от регионов, где в классическую эпоху находились основные производства, так что у англичан и голландцев был хороший стимул ходить туда на кораблях за товарами. Таким образом, к XVI в. эти две страны имели давние традиции мореплавания и множество опытных моряков, которые умели покорять бурные воды Северной Атлантики на больших судах с внушительным парусным вооружением. Португальцы первыми завладели преимуществом на море благодаря маневренности своих каравелл, но англичане и голландцы вскоре превзошли их, научившись строить такие же маневренные, но при этом большие корабли[28]

.

Итак, в эпоху после открытия Америки европейские негоцианты, специализировавшиеся на межрегиональной торговле, начали развивать новый способ ведения бизнеса. Если раньше они просто покупали что-то в одном месте, а затем искали, где бы это продать, теперь они стали находить рынки сбыта, собирать заказы и заключать контракты на производство продукции с фермерскими семьями, достаточно зажиточными, чтобы заниматься побочными ремеслами. Например, женщины в Бельгии особенно славились плетением кружев, и торговцы размещали в этой стране все больше заказов, и вскоре здесь развился надомный промысел кружевоплетения. Между тем во Франции, Нидерландах и Англии стремительно росли домашние мастерские по производству текстиля и пошиву одежды. Так американское серебро финансировало развитие ранней промышленности в Западной Европе.

Поскольку все производство тогда находилось в домах зажиточных семей, основной квалифицированной рабочей силой были женщины. А это означало, что их вклад в экономику оставался скрытым от публичного взгляда. Между тем торговцы не только размещали заказы, но и все чаще указывали их объемы, предлагали образцы, поставляли сырье и материалы, а также диктовали, каким должен быть внешний вид продукции. В конце концов надомные ремесленники – в основном западноевропейские женщины – начали работать на торговцев. В этой развивающейся системе производители и потребители никогда не встречались друг с другом. Торговцы были единственными, кто контактировал с обеими сторонами, поэтому в итоге они получили контроль над всем производственным процессом.

Корпорации

Некоторые предприимчивые дельцы объединялись в компании, которые вскоре заняли свое место в обществе наряду с гильдиями, конфессиями, королевствами и другими социальными общностями, способными формировать намерения и координировать усилия для реализации своих планов. Первые компании были в основном семейными торговыми предприятиями, которые постепенно расширяли свою деятельность с одного вида товаров на несколько. Например, люди, долгое время покупавшие и продававшие зерно, могли также заняться торговлей текстилем. Но эти ранние семейные компании обычно существовали не больше одного-двух поколений; в феодальном мире накопление ради накопления считалось безнравственным и безземельные богачи подвергались осуждению. Достойным применением накопленному богатству считалась покупка земли, желательно вместе с дворянским титулом, чтобы можно было провести остаток дней в роли великодушного сеньора, управляющего крестьянами-арендаторами. Кроме того, в феодальном нарративе деньги представлялись чем-то иллюзорным и нечистым по своей природе. Земля, которую можно было передать наследникам, – вот что считалось реальным (отголоски этого отношения сохраняются в современном английском термине real estate – буквально «реальное имущество», то есть «недвижимость»). То же самое относилось и к титулам: унаследовав графский титул, сын становился настоящим графом, в отличие от отца, которого многие помнили еще простолюдином.