Цивилизация рассказчиков: как истории становятся Историей

В 1995 г. Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ) трансформировалось в еще более глобальную Всемирную торговую организацию (ВТО). ГАТТ насчитывало 23 страны-члена, а ВТО – 123. ГАТТ было просто договоренностью между странами, а ВТО стала принимающим решения органом со своими исполнительными механизмами. Ее мандат включал не только контроль за соблюдением уже существующих соглашений, но и установление новых правил, необходимых для того, чтобы торговые потоки продолжали свободно течь в постоянно меняющемся мире. Функционируя во многом как органы государственной власти, ВТО, МВФ и другие подобные организации были не агентами какого-либо правительства, но семенами альтернативной глобальной системы управления.

Несмотря на все это, национальные государства выстояли. Концепция наций слишком глубоко укоренена в человеческой психике, чтобы так легко исчезнуть. Для большинства людей национальность по-прежнему составляет неотъемлемую часть их идентичности. Когда человек называет себя французом, японцем или бразильцем, он считает это важным с точки зрения того, кто он есть. Никто (пока) не называет себя фордовцем, эксонитом или гуглитом. Более того, когда началась обратная реакция на глобализацию, иногда она стала принимать форму «нативистских» движений, члены которых претендовали на групповую идентичность на основе расовой принадлежности и автохтонности («Это наша земля, мы первыми сюда пришли»). Однако, поскольку национализм не только служит мощным источником эмоциональной подпитки, но и потенциально обладает способностью оказывать искажающее действие на человеческую психику, на поверхность начали выходить и его темные стороны. Усиление расизма – одна из них.

На Западе правительства продолжают управлять необходимыми для существования государства аспектами социальной жизни, такими как уголовное правосудие, которые не приносят прямой прибыли. Но крупный бизнес все больше использует правительственную политическую машину как собственный исполнительный и административный аппарат. Он делает это даже в демократических государствах, где граждане предположительно выбирают правительство для того, чтобы оно служило их нуждам и их интересам. Выборы требуют денег, а у транснациональных корпораций есть не только много денег, но и сплоченная социальная воля к тому, чтобы продвигать свои интересы. Возможно, некое подобие альтернативной модели представляет собой Китай, так как он является не столько национальным, сколько цивилизационным государством. В Китае есть аналоги западных транснациональных корпораций, как частные, так и принадлежащие государству. Но все они, независимо от формы собственности, являются здесь компонентами централизованно управляемого сообщества мирового масштаба. Классическое китайское созвездие, сформировавшееся более 1000 лет назад, не умерло. Оно изменилось, но по-прежнему существует.

Чтобы функционировать как единое целое, транснациональным корпорациям необходимо координировать бесчисленные действия огромного количества людей, физически находящихся за тысячи километров друг от друга. Некоторые из этих людей работают в шахтах; некоторые придумывают новые продукты; некоторые трудятся у станков или на сборочных линиях; некоторые создают рекламу; некоторые загружают сырье или продукцию на корабли, в самолеты или поезда; некоторые манипулируют бесконечными рядами чисел, чтобы сбалансировать денежные потоки. И все эти виды деятельности происходят в разных языковых, культурных, правовых и политических средах. Принимающие решения лица на всех уровнях должны оперировать в едином информационном поле, а для этого необходимо, чтобы колоссальные объемы информации быстро и эффективно распространялись по всему огромному корпоративному организму. Только так каждый член корпорации может вносить эффективный вклад в достижение целей единого целого. Несколькими десятилетиями ранее социальные организмы такого размера и сложности попросту не могли бы достичь того уровня связности, который необходим для их успешного функционирования, так как есть пределы того, с какой скоростью живые люди могут обмениваться информацией и обрабатывать ее.

Точнее говоря, были пределы. Но, пока локальные корпорации постепенно разрастались в транснациональных гигантов, очередной прорыв в технологиях коренным образом изменил правила игры.

29.

Цифровая эра

Нам, живущим на заре цифровой эры, трудно разглядеть центральную сюжетную линию этой главы человеческой истории. Сегодня мы всецело поглощены тем, что стараемся воспринять град новых приложений и открываемых ими возможностей, одновременно пытаясь справиться с потоком ошеломительных, радикальных изменений той реальности, которую многие до сих пор упрямо называют «нормальной». Но каким историки увидят наше время через несколько сотен лет, когда песок мелких деталей осыплется и на поверхность выступит не сама технология, а то влияние, которое она оказала на человеческую историю в этот период?