Цвет абрикоса

- Господин Фын! Ваша сестра поистине человек дурного поведения. Она заслуживает, чтобы вы покинули ее или сослали в дальние края. Судьба моя - из самых несчастных. Горька моя жизнь. К счастью, сегодня Юйин придумала способ, как мне прийти сюда. Молю вас, не смейтесь надо мной!

- Я в таком дивном восторге, о чем ты говоришь?

- Я слышала, братец сказал, что ведет жизнь евнуха. Готова отдать все золото, что имею, лишь бы следовать за ним.

Она еще подумала, что такого молодца с его дивными умениями, способами и приемами всякая согласится взять в мужья. А сейчас еще и сестрица Юйин крутит с ним любовь! И, не зная, согласен он или нет, еще раз повторила просьбу.

- Не собираюсь тебя бросать и не намерен уезжать домой. В чувствах мы одинаковы, к тому еще не мыслим розно.

- Едва увидела вас, - сказала Чжэньнян, - точно голову потеряла. Возгорелась, и все мысли - только о братце. Ныне встретились благодаря участию Юйин. А может, потому, что меж нами старая связь судьбы? Кто знает! Одно скажу - отныне не смогу расстаться с вами.

Услышав ее признание, студент возликовал. Он снова поднял палочки и заколотил по барабану, играя бой, и снова ее тело, точно лодка, раскачиваемая встречной волной, колыхалось под ним. Студент дошел до неистовства и вновь и вновь бросал себя на нее. Бывает же так:

Во сне сошлись на яшмовой террасе,объятия ж сплели в простой харчевне!

Едва студент и Чжэньнян познали сладость "облаков и дождей", дверь отворилась и в комнату вошли Юйин и Цяонян. Каждая держала светильник.

- Поздравляем вас, - сказали они, подойдя к кровати. - Ныне вы дважды породнились.

- Ну что ж. Потешим чувства, будем губить плоть, в этом весь интерес, - сказала Цяонян.

- Сестрицы, - ответила девушкам Чжэньнян. - Сей предмет принадлежит только моей семье, и я, как его хозяин, беру оное с собой.

- Не спеши! Не спеши! - остановил ее студент. - Ночь не кончилась, и день еще не занялся. Я точно странник, спустившийся с Луншаньских гор, не насытился любовью.

Цяонян, не отличавшаяся особой вежливостью, принялась через голову срывать с себя платье. В тот же миг Юйин сбросила юбку и кофту. Совершенно обнаженные девушки направились к кровати. И как хороши они были в неровных бликах светильников! Гладкая и нежная кожа блистала оттенками нефрита и белела в темноте, точно только что выпавший снег. На студента пахнуло ароматом свежих девичьих тел. Это было похоже, как если бы вы, читатель, вдруг ощутили благоухание весенних орхидей.

Студент отдал предпочтение Цяонян и привлек ее к себе. Он точно орел взлетел на нее. Как говорится, растреножил коня и пустил пастись по ее цветущему лугу. Юйин стояла рядом. Она обняла студента за поясницу и прильнула к нему. Ее хрупкое тело походило на плывущую по воде и колеблемую волнами тыкву-горлянку. Но вот на цветущий луг Цяонян легли благоуханные росы. Она обмякла. Пока ей больше не хотелось играть в любовь и она, оставив это занятие, решила отдохнуть и скоро заснула. Настал черед Юйин. Ее охватила безудержная страсть. Она взяла в руки янское орудие и решила сама оседлать жеребца. Она направила удилище в себя и засунула поглубже. Студент вдохновился и, как юный бог, грубо ворвался в ее цветущий чертог. Он целил в нее и одну за одной метал стрелы. Юйин зазвучала всеми звуками страсти, прося студента не переставать делать эту прекрасную работу. Сердце ее ликовало, она утопала в потоке влаги лона. Чжэньнян, стоящая рядом, насмешливо заметила им:

- Сестрицы, вы обе похожи на голодных комаров, учуявших кровь, или на диких кошек, набросившихся на сырое мясо.

Студент снова и снова вступал с ней в любовную схватку. Но вот Юйин будто окаменела, кожа ее похолодела. Чжэньнян стала опасаться, как бы безудержная страсть не сказалась пагубно на студенте, и наотрез отказалась сплести с ним объятия. Но где было ей знать, что студент, овладев искусством владения янским орудием, мог проводить ночь с десятком прекрасных дев! Где было ей знать, что, обладая тайным искусством и зельем, он может никогда не спускать тетивы! Где было ей знать, что им движет чудесный волшебный корень, источник всего живого на земле! Он мог бы собрать здесь и сто дев! И что ему, такому молодцу, эти три красавицы?