Цветок пустыни

Исмаил указал на грузовичок-пикап. Такой можно встретить только в двух местах на земле – в Сомали и на автомобильной свалке в Америке. У пикапа не было лобового стекла, а то, что со стороны пассажира, было все в трещинах. Не представляю, как он на нем ездил, ведь прямо в лицо ему лезли мошки и песок. От шин тоже почти ничего не осталось – они были почти лысыми. А кузов был помят так, будто по нему долбили дубинкой.

– Подожди немного, я посоветуюсь с остальными, – нерешительно сказала я и пошла искать Джерри.

– Вот этот человек – друг моего отца. Он говорит, что знает, где найти мою семью, и готов помочь нам. Но ему нужно дать денег на бензин.

– А верить ему можно?

– Да кто же знает? Но, кажется, это наш единственный вариант.

Мы дали Исмаилу денег, и тот тотчас скрылся в облаке пыли. Джерри печально смотрел ему вслед и был настроен очень пессимистично. У нас было только восемь дней, а потом за нами прилетит самолет. Мы не можем сказать пилоту: «Э-э-э, у нас тут еще дела есть, прилети попозже немного». У нас был четко продуман весь маршрут обратно и куплены билеты из Аддис-Абебы до Лондона. Задерживаться мы не могли и потому должны будем улететь, даже если не найдем маму.

Я, наоборот, была настроена очень позитивно – бродила по деревне и охотно общалась с людьми. Англичанам же неслабо досталось. На ночь они устроились в каком-то полузаброшенном доме с разбитыми окнами и, когда зажгли фонарь, тут же подверглись атаке местных насекомых. Взвыли они и от еды – парни питались консервированной фасолью, и скоро она уже в горле у них стояла.

Один местный пожалел бедняг и привел к ним молодого козленка – ребята были рады немного поиграться с ним. Через какое-то время сомалиец принес этого же козленка ободранным и гордо сказал: «Это вам на обед!» Они были сильно шокированы, но, чтобы не обидеть гостеприимство этого человека, смолчали. Вечером я одолжила котелок и сварила козленка с рисом.

– Варис, ты правда думаешь, что мы будем это есть?

– Конечно, а почему нет?

– Ох, Варис! Даже не предлагай. Как мы можем его есть – мы пару часов назад с ним играли.

Прошло три дня, а мамы с Исмаилом все не было. Джерри с каждым днем становился все тревожнее. Я пыталась убедить всех, что мама вот-вот приедет, но он и слушать не хотел. Я же была твердо уверена, что мама будет в деревне завтра ровно к шести.

Джерри и команда стали надо мной посмеиваться:

– Прямо ровно в шесть? Откуда ты знаешь? Ах, ну да – ты же Варис, великая предсказательница! Она может даже дождь напророчить!

Это они так смеялись, что я предсказывала дождь – но я же чувствовала запах, как тут не понять!

– Но дождь ведь пошел, правда?

– Да брось, совпало просто.

– Какие совпадения? Это мой дом, я знаю тут все! Это все наши инстинкты. Если бы не они, мы бы не выжили в пустыне.

Но они лишь продолжали хихикать.

– Ладно-ладно! Вот увидите! Готовьтесь – завтра ровно в шесть.

На следующий день я сидела и общалась с одной пожилой женщиной, когда к нам подлетел Джерри – примерно без десяти шесть.

– Ты не поверишь!

– Что такое?

– Похоже, приехала твоя мама. Но мы не уверены. Тот мужчина вернулся и говорит, что это она. Но мы-то не знаем, ты должна проверить.

Новость тут же облетела всю деревню – наша драма была главным событием за очень долгое время. Все просто сгорали от любопытства – это правда мать Варис или снова обман? Грузовик окружила огромная толпа людей, я еле протиснулась сквозь нее по узкой дорожке. Из грузовика Исмаила вышла женщина. Я не видела ее лица, но по тому, как она носила покрывало, сразу поняла, что это моя мама. Я подбежала и обняла ее:

– Мамочка!

– А я думала, что не доеду. О Аллах, такая поездка была, две ночи без передышки!

Я оглянулась на Джерри и рассмеялась:

– Да, это она!

– Какие совпадения? Это мой дом, я знаю тут все! Это все наши инстинкты. Если бы не они, мы бы не выжили в пустыне.

Я попросила Джерри, чтобы он разрешил нам с мамой побыть пару дней наедине, без камер. Общаться с мамой после стольких лет было сложно – оказалось, что я почти забыла сомалийский. Но что хуже всего, мы стали совершенно чужими. К счастью, наша радость помогла нам сблизиться и преодолеть пропасть, что появилась между нами за пятнадцать лет. Мама очень постарела за это время, и дорога действительно далась ей нелегко.

Отец не приехал – он ушел далеко в пустыню за водой еще до приезда Исмаила. Мама рассказала, что отец стареет, его подводит зрение. Когда мама уезжала вместе с Исмаилом, отца уже не было восемь дней, и она переживала, как бы он не заблудился. Мне было грустно это слышать – раньше отец без труда мог найти нас в самую темную ночь, даже если мы поменяли стоянку.

Зато с мамой приехали мой младший брат Али и один из двоюродных братьев, который сейчас гостил у нас. Али, правда, уже сложно было назвать младшим братом – он вымахал под два метра и сильно возвышался надо мной. Я все брала его за ручку, как маленького, а он возмущался: