Цветы Персефоны

Гримаса внезапной боли впечаталась в тысячелетние морщины на лице Ареса, который презрительно бросил Алекса обратно на землю. Мальчик попытался обнаружить источник знакомого звука и вскоре нашел его. Последняя стрела, которую дал им Селкаре, почти наполовину вошла в левый бок Ареса.

Сухожилия на шее их жестокого врага испуганно скрипнули, когда он повернулся лицом к Натали. Девушка, все еще с арбалетом в руках, почувствовала, что теряет сознание, испуганная горящими как угли чистого зла глазами. Презрительно Арес свободной рукой вырвал стрелу, торчащую из его бока, и отбросил в сторону. Наконечник пропитался его кровью. С порога Врат Афины раздался безумный гогот.

– Вы так и не поняли? – провозгласил Повелитель Войны. – Я – Арес, сын Зевса и Геры! Я – бог! Нельзя убить бога! Пришло время преклонить колени предо мной и моей силой! – Адские духи, витавшие над ними, со стонами и жутким шепотом воспевали триумф своего Повелителя.

Холодное и интенсивное опаловое сияние превратило вершину Акрополя в неестественный фантасмагорический мир, прервав его беспокойную и эгоистичную речь. Речь презренного божества, способного на любые мерзости ради достижения абсолютной власти над вселенной, контролем над временем и пространством.

– Боюсь, этого не произойдет.

Арес отвернулся. Его лицо, хранящее в зрачках истерзанные души существ, погибших в тысячах битв, превратилось в коварную гримасу недоумения.

Геракл, стоящий позади него, с бешено вращающейся сферой на ладони, ответил ему непочтительной улыбкой добычи, которая застала охотника врасплох.

– Все кончено, брат.

Положив указательный палец руки на главный вал этого необычного устройства, он со звучным щелчком остановил движение его концентрических металлических колец.

Голубоватое сияние исчезло как по волшебству, унося с собой крик поражения Ареса, удивленного мастерским ходом сводного брата. Эхо этого крика еще долго будет звучать в ушах мальчиков.

Врата, которые должны были открыть Перешеек измерений, исчезли через мгновение, растворившись в небесах под растерянные стенания тысяч душ, которые надеялись стать частью армии Ареса.

Селкаре рухнул, сфера выскользнула из его рук, более непригодная к использованию, и покатилась к ногам Яна. Мальчик взял ее в руки и с любопытством посмотрел на нее. Неужели это конец?

Остальные поспешили на помощь профессору.

Натали положила голову Хранителя себе на колени, а Анна капнула еще немного нектара на его губы.

– Как вы себя чувствуете, профессор? – спросил Алекс.

– Как видишь, я никогда не чувствовал себя лучше, – усмехнулся он. – Этот напиток, приготовленный Высшими Сущностями, просто чудо. Он действует как противоядие от крови Несса, нейтрализуя ее. Дождь и плащ помогли уменьшить действие яда и не позволили ему попасть в мою кровь в еще больших дозах, иначе я бы не смог рассказать эту историю. И все благодаря вам, – сказал он дрогнувшим голосом.

Ребята замолчали, глядя друг на друга, понимая, что Геракл прав. Вместе им удалось положить конец невероятной угрозе человечеству. Им, кучке подростков и молодой французской исследовательнице, чьи судьбы переплелись случайным образом. Им потребуется много времени, чтобы принять это… и поверить.

– Я чувствую, как с каждой минутой силы возвращаются в мое тело, а боль превратилась лишь в отдаленное эхо, – сказал он, садясь, поддерживаемый мальчиками. – А ты, Алекс, ты в порядке?

Губа мальчика распухла, правая сторона лица пульсировала, и было так жарко, как будто кто-то положил раскаленные угли на кожу. У него бывали дни и получше.

– Не могу жаловаться. Хотя капля нектара не помешает.

– А твоя мать? – спросил Геракл, оглядываясь по сторонам.

– Боже, мы забыли о ней, – поспешила сказать Анна.

– Возьмите Бич Зевса. Арес вернулся в Мифос, но кинжал остался здесь. – Селкаре сидел на земле в нескольких метрах от него. Острое лезвие ярко сверкало в темноте.

Мальчик подобрал кинжал и в сопровождении друзей побежал освобождать маму, все еще привязанную к одной из колонн портика кариатид. Натали осталась с Гераклом.

Дождь закончился, небо очистилось от туч, обнажив звездный потолок из крошечных, сверкающих булавочных головок. Полная луна повисла над городом Афины и ярко засияла, освещая его.

Парфенон накрыл небесный балдахин и подарил Акрополю свет несравненной красоты, подходящий для размышлений о случившемся.

– Мы ведь были в реальной опасности, n’est-ce pas[109]? Я имею в виду, что мир мог бы измениться до неузнаваемости… – французский акцент молодого историка сладко и безмятежно зазвенел в плотной, почти осязаемой тишине, которая окружила их с момента исчезновения Ареса.

– Да, и в очень серьезной, – признался Селкаре.

– Et bien[110], похоже, худшее позади, но… Можем ли мы успокоиться? – этот вопрос заставил Натали забеспокоиться.

Похожие на горы плечи Геракла поднялись в знак неуверенности.