Цветы в тумане: вглядываясь в Азию

В тот вечер ночую в своей гостинице у подножия горы, на следующий день осматриваю главный в местной духовно-административной иерархии храм Пурпурных небес. В одно время со мной к храму подошла группа паломников в голубых одеждах. Их сопровождали несколько человек в желтых куртках, немилосердно колотивших в барабаны и гонги. Храм оказался большой, с «ароматом древности». Дворы выложены грубо обтесанным камнем, сквозь камни пробивается сочная трава. Последний павильон двухэтажный, с алтарями на первом и втором этажах, так что последний этап подъема на небеса можно исполнить буквально.

Ночевать приезжаю уже в Басяньгуань. Вечером неожиданно звонит управляющий чайной фабрики, которая располагается тут же, в Басяньгуане. На Уданьшань, оказывается, выращивают отличный зеленый чай и не менее замечательный черный. Урожай этого, как его здесь называют, «даосского чая» невелик, так что продукция местной чаеразвесочной фабрики мало известна в самом Китае. Думаю, незаслуженно. Вместе с менеджером дегустирую уданский чай, покупаю образцы и в кромешной тьме и не менее полной тишине отправляюсь спать.

На следующий день прихожу на занятия учителя Юаня. Ученики, числом в полтора десятка, занимаются на площадке прямо у дороги, в тени большой плиты с надписью: «Согласие в каждой деревне – согласие во всей Поднебесной». Упражнения выполняют большей частью самостоятельно, но очень усердно и дисциплинированно. Учитель Юань, впрочем, внимательно за ними наблюдает, то и дело что-то показывает и подробно объясняет что-то то одному, то другому. Учитель он, как видно, заботливый и серьезный. Охотно отвечает на все вопросы. При мне показал, как надо спать по методу местного знаменитого даоса Чэнь Туаня и что на практике означает фраза в каноне тайцзицюань «ци должно бурлить-кипеть». Ученики к нему, как я выяснил, приезжают со всего Китая и попадают в школу после тщательного отбора. Иностранцев всего двое, оба европейцы: парень венгерско-немецкого происхождения и негритянка из Парижа, где она всего несколько месяцев назад познакомилась с учителем Юанем. Занимаются ученики в основном базовыми упражнениями и с разными видами оружия: кто пикой, а кто мечом и даже мухогонкой.

Во время занятия расспрашиваю учителя Юаня об уданшаньских школах ушу. Он обнаруживает прекрасное знание классических текстов тайцзицюань. Во время обеденного перерыва к учителю Юаню неожиданно пришел его друг по фамилии Чжэн, мастер игры на китайской флейте. По словам Чжэна, он часто выезжает на даосские молебны по всему Китаю, несколько раз бывал на Тайване. Мы весело разговариваем о даосской музыке, достоинствах ее «чистого звучания». Воодушевившись, учитель Юань исполнил небольшой комплекс фигур уданской тайцзицюань под звуки флейты друга.

В пять часов занятия заканчиваются: ученики строятся в линию и выкрикивают: «Шифу синьку!» («Учитель, спасибо за труды»). А мне пора уезжать. Учитель Юань любезно подвозит меня до станции. Мой поезд приходит в 11 часов вечера, в моем распоряжении еще четыре часа. Присаживаюсь в ресторанчике, ужинаю и записываю в блокнот впечатления дня. Часам к десяти перемещаюсь на станцию, сажусь, где почище, приготовившись отсидеть в этом грустном месте еще час. Вдруг морщинистый смотритель подходит ко мне, смотрит на мой билет и тащит меня на перрон. Оказывается, мой поезд приходит на час раньше расписания! Поистине, на Уданшане нет времени.

Поезд мягко трогается, а я вытягиваюсь на койке и вижу сны про зеленые склоны Уданшань.

Эпилог

Разговор с Сергеем Суховым о красоте мира и смысле путешествий

С. С.

Что такое подлинная красота? Как бы вы определили это понятие? В чем истинный смысл красоты?

В. М. Красота – это отсутствующая целостность всего. Вообще говоря, целостность не может отсутствовать. Она отсутствует только в данности опыта. По сути, она отсутствует даже в своем отсутствии. Она есть тогда, когда нас нет. Женщина, любующаяся собой, – обезьяна. Венера красива хотя бы потому, что не смотрится в зеркало. Но особенно прекрасна спящая Венера. Это значит, что красота нерукотворна. Ее нельзя сделать, ее можно только открыть. Открыть на пересечении несходных, непрозрачных друг для друга перспектив. Красота всегда открывается, узревается где-то сбоку, в стороне. Наверное, это имел в виду Ницше, когда сказал: «Увидеть красоту вещи – значит увидеть ее неправильно».

Отличная иллюстрация сказанному – картина Михаила Нестерова «Пустынник». Старец может видеть красоту этого мира потому, что восхищен Небом, и уже смотрит «оттуда». И он видит красоту именно в самом обычном, крохотном цветке, где и почиет «отсутствующая в своем отсутствии цельность». Ясно, что красота совершенно неприметна для тех, кто живет только земным миром. Ну, а смысл красоты в том, что она удостоверяет реальное. В картине Нестерова – реальность Бога.