Тучи сгущаются над Фэйр (СИ)

  Но все эти разочарования были лишь углями, случайно подброшенными в топку негодования лорда Мортимера. Куда больше его напрягали те обыденные вещи, которые он привык считать своим неотъемлемым правом и удовольствия которых теперь лишился. К примеру, Мортимер не мог как прежде выйти на балкон и осмотреть свои владения, так как некоторые из балагуров внизу очень метко и очень далеко метали камни. Винный погреб был не доступен лорду, ибо путь туда был неизвестен ему, да к тому же вплотную прилегал к тайным тоннелям, куда Мортимеру ходу не было, а Фердинант - его верный слуга - обычно спускавшийся в погреб за вином по приказу лорда, куда-то запропастился. По всему выходило, что следует пересмотреть привычный распорядок, чего Мортимер, в виду присущего ему упорства, делать не желал, сопротивляясь переменам до последнего.

  Теперь он стоял, глядя в одну из бойниц, которая выходила на площадь перед внешней стеной замка и барбаканом. Там, как и вчера и позавчера, толпились мертвые. Он все пытался понять, чего им нужно, они все пытались донести это ему: кричали, рисовали углем на плакатах, и, хотя язык был тот же, и ситуация их объединяла общая, там, на площади, и здесь, в замке, - это были два совершенно разные миры. Мортимер и сам входил в число неупокоенных, только разница между ним - особой благородных кровей - и обычными мещанами, толпившимися сейчас внизу, у входа, была настолько велика, что пониманию между ними просто неоткуда было взяться.

  Благородные неупокоенные в довесок к глубинному чувству душевной незавершенности были обременены еще и знаниями, и воспитанием, а нередко и тяжелым, травмирующим детством. Но тяжелым не в смысле физических тягот, отсутствия пищи и крова, а тяжелым в смысле отношения к ним родителей, чья безразличность к своим чадам лишь усугублялось вседозволенностью.

  Исключение из правил составляли личности рационалистического склада ума, приверженцы распространенного сейчас в Фэйр культа радикального материализма. Они, не веруя в то, что смерть еще не конец, отрицали саму возможность существования после того, как сердце твое остановиться, а тело разложиться и останется от тебя один только скелет. Обыкновенно, это были несчастные люди, редко контактирующие с социумом, что позволяло им не обращать внимания на реалии мира и не входить в контакт с неупокоенными мертвыми. Состоятельные материалисты жили затворниками в своих поместьях, бедные - уходили в леса, принимая тамошние суровые условия существования в обмен на освобождение от обременяющего их общества и множества необъяснимых пока еще неокрепшей наукой явлений, которые пугали их и отталкивали. Такие умирали раз и навсегда, окончательно. Никакого распада и посмертия для них не существовало. Очень часто к радикальным материалистам причислялись разного рода сумасшедшие и дикари-инородцы, которых теперь не убивали, но просвещали и содержали в резервациях. Среди нерадикальных материалистов встречались в основном предприниматели и оппортунисты и это были совсем другие личности. Ведомые выгодой они подстраивались под мир, а не требовали от мира перестроиться с учетом их интересов. Они подстраивались и, пользуясь приобретенным влиянием, ненавязчиво меняли курс общества по мере возникновения необходимости и сообразно росту своих возможностей. Этот рост сейчас наблюдался во всех отраслях производства, но главное, - в отрасли тяжелой промышленности.

  Лорд Мортимер не был приверженцем материализма или чего-нибудь вообще, помимо собственных интересов, лорд Мортимер был лордом - правителем Холлбрука - но по всей видимости, помнили об этом не все. И потому лорд Мортимер, так и не сумев вникнуть в суть вопроса, решил напомнить о своем высоком положении, что в случае с необразованной массой никогда не бывает лишним. В последний раз взглянув на толпу внизу, лорд покинул комнату с бойницей и отправился на поиски оружейной.

  В это самое время, в главном штабе революционеров, которым негласно, но как-то само собой подразумеваясь, был назначен Склеп, происходило собрание. Собрание это происходило с той самой ночи, когда все рухнуло и началось восстание, - с той самой ночи оно продолжалось, но ни на шаг не приблизилось к своему завершению.

  На собрании присутствовали уважаемые теоретики - последние "Отцы основатели", почти насильно извлеченные из саркофагов; на нем присутствовали Мямля и Рори - практики и крестные отцы, вдохновители революции. Также среди них был Фердинант, недавно обратившийся в стан мертвых. Его положение было неопределенным и оттого шатким в обоих лагерях.

  Фердинант не поддерживал восстания, но благими намерениями и поступками, из них следующими, запустил механизм революции. Второй лагерь, к которому принадлежал прежде, был лагерь лорда Мортимера, - лагерь законной власти, сторона живых. Прежде лидеров в том лагере было двое - Мортимер и Баст. Теперь, когда Баста не стало, а железная хватка капитана стражи более не сдерживала революционеров, сделалось возможным то, что сейчас происходит, и от чего ранее капитан удерживал город.