Тучи сгущаются над Фэйр (СИ)

  Не будь Люций коронован, ему бы не кланялись, не улыбались бы так заискивающе при встрече, но почитали бы за человека странного и нелюдимого, а главное, - бесперспективного; то есть такого, знакомство с которым не сулит им ничего хорошего и ни к чему хорошему заведомо не может привести. Кланялись и улыбались не Люцию как человеку, но как августейшей особе, и с каждым днем, те поклоны и улыбки становились все более холодными и натянутыми. Для понимающей тонкости знати, Люций был дураком, с которого нету спросу и которым можно и нужно помыкать. К моменту его коронации, дело Люция было делом решенным, вопрос состоял лишь в том, кто пожелает взять на себя роль кукловода.

  До того, как начать всерьез планировать заговор, Икарий часто думал в этом ключе, от чего сносить службу становилось ему еще труднее. Нет ничего постыдного в службе господину, занимающему положение много выше тебя. Служить государю - так и вовсе великая честь! Но странное дело, понимая все это и обладая невероятным терпением, Икарий - урожденно не из знати, - с трудом заставлял себя играть отведенною ему роль в этом подзатянувшимся спектакле. Безродный сиротка Икарий, выслужившийся и поднявшийся беспрецедентно высоко для простого слуги, обладая честолюбием и гордостью потомственного аристократа, не мог сносить свое положение, высокое в глазах многих, но низкое в его собственных.

  В свободное от выступлений на публике время первый советник, главный ткач закулисной жизни, плел интриги и создавал иллюзию благоприятного положения дел. Вероломный паук двумя лапами поддерживал ширму перед государем, - ширму, сплетенную из паутины его лживых обещаний, - ширму, прикрываясь которой, Икарий творил, что хотел. Этот паук - Икарий - в равной степени и глубинно, - интуицией, и поверхностно, - разумом, понимал, что нужно предпринять для удовлетворения своих всевозрастающих амбиций и делал, что нужно, оставшимися конечностями. Делал, не взирая на опасность, грозившую ему, если обман раскроют. Делал - и с каждым днем преуспевал все больше.

  Под эгидой заботы о Фэйр и от имени государя Икарий по сути дела правил королевством. Пока его формальная власть мало по малу расширялась, несмотря на ожесточенное сопротивление части знати, его негласная власть и паутина уже давно распространилась далеко за пределы Фэйр и охватила близлежащие регионы на политической карте теневого мира.

  Тем утром они встретились в библиотеке и соблюдя привычные, но опротивевшие обоим условности этикета, приступили к обычному и опротивевшему королю обсуждению дел.

  - Из Лазурной долины поступили новые партии провианта, - привычным, будничным тоном, но с видимым удовольствием докладывал Икарий. Несмотря на близость старости, первый советник обладал прекрасной памятью, а потому докладывая, не пользовался записями. Первому советнику было приятно докладывать хорошие вести, в том числе и по старой привычке, теперь уже почти забывшейся: у отца Люция было принято награждать гонца, принесшего хорошую весть; принесшего плохую, - наказывать. Это учило советников всегда быть настороже и оттачивать мастерство лести, а также владения языком, чтобы, не искажая информации и не утаивая фактов, сохранить место и голову на плечах. Много первых советников сменилось при старом короле, пока не занял эту должность Икарий. Докладывал он с удовольствием еще и оттого, что мысленно зерно это ему принадлежало и его же заслугами было добыто. Труд жителей долины, а также тех, кто доставлял зерно, и тех, кто распределял его, в расчет не шел.

  - Вдвое? - спросил король, спрашивая, во сколько раз больше требуемого провианта было получено.

  - Втрое! - ответил Икарий.

  - А, лето ведь на дворе! - поерзав на стуле, король обернулся в сторону окна. Там бабочка порхала, в саду журчали фонтаны и доносилось с улицы пение птиц, и голоса придворных бездельников тоже доносились, хотя теперь их было меньше: время знойное, а тени на всех не хватает. Будто только сейчас король заметил, что на дворе лето. И снова криво, неестественно улыбнулся, как когда приветствовал первого советника. Улыбнулся от удовольствия, что помнит о Лазурной долине и помнит, чем она славится.

  В Лазурной долине поля родили круглый год и по несколько урожаев случалось собирать в сезон, и даже зимой поля родили, а снега в низменности не было (снег был круглый год на вершинах гор, окружавших ее). Король помнил, чем славится Лазурная долина, но не помнил, где именно она расположена, от осознания этого улыбка Люция померкла. Бросив быстрый взгляд на Икария, словно опасаясь, что первый советник прочтет его мысли и уличит в невежестве, он попросил продолжить. Отец Люция приказывал продолжить - Люций просил, а голос его так тихо и странно звучал при том, словно он на экзамене, а перед ним суровый экзаменатор, от решения которого зависит его дальнейшее; и он просит перейти к следующему вопросу в билете, который не то чтобы знает лучше, но всяко лучше новый вопрос, чем неловкая тишина в ответ на предыдущий.