Тучи сгущаются над Фэйр (СИ)

  - Люций! - неустанно твердила ему старая королева, оставшись с сыном наедине, - Люций, дорогой мой, послушай! Тебе бы следовало озаботиться своим сейчас. Не бери на себя слишком многого, часть из будущего оставь потомкам... И величайшие умы древности сходятся в мнении о том, что наше будущее неразрывно связано с нашим настоящим. По крайней мере те из них, кто настоящее признают. Я это к тому веду, Люций, что тебе давно пора бы задуматься о наследии. - Что оставишь после себя? Что думаешь о... - дальше король обыкновенно уже не слушал, а дебри разума уводили его от проторенных матерью троп вглубь чащи, куда сбегал, не слушая ее, и куда не по годам звонкий голос пожилой женщины не доносился. Для него не существовало других особ прекрасного пола, помимо его матери. Он не рассматривал их в совокупности тех качеств, которые у каждого мужчины свои и по которым каждый мужчина выбирает себе женщину. Ему не нужна была еще одна спутница; тоска - вот его вечная спутница, и покуда не свершит тех деяний, от которых тоска его развеется, до тех пор трон королевы его жизни обречен пустовать.

  "Наследие" - мать его часто использовала это слово в их беседах, будто бы не понимая полного веса того рокового значения, которое приобретало оно в уме ее сына. Наследие для женщины в ее детях, - для большинства женщин в те времена было так. И королева, во многом отличавшаяся от других женщин, а в примечательных чертах так и вовсе, - личностью совершенно на них не похожая (несомненно умышленно воспитавшая в себе отличающие ее от других женщин качества), в вопросах естественных оставалась, в первую очередь, - все же женщиной, а во вторую уже - королевой.

  Ребенок - есть продолжение матери, ее плоть и ее кровь. Деяния ребенка порочат или прославляют род его и мать, выносившую и родившую его. Последнее король понимал, прочее - оставалось для него еще одной загадкой. Для короля мать - ее уважение - было еще одним непреодолимым препятствием. После смерти отца только мать осталась из ближайших родственников, и в отношении матери для него выражалось отношение к нему всего высшего общества разом. Они с матерью встречались теперь только на мероприятиях, где требовалось его обязательное присутствие. Таковых со временем становилось все меньше, о чем хлопотал главный советник Икарий.

  Старая королева ненавидела Икария, не понимала, как сын ее может не замечать вероломства этого змея. Она всеми силами препятствовала нововведениям советника. Пользуясь властью и старыми связями, требовала от ответственных чиновников замедлить процесс рассмотрения тех или иных реформ, подождать окончательного решения короля. Они тянули сколько могли, памятуя о помощи, в прошлом оказанной им королевой и противясь слишком резким изменениям сложившегося порядка вещей, который для них давно стал естественным и в сохранении которого испытывали потребность. Но сколько бы королева не хлопотала, как бы чиновники не хотели помочь ей, конечный итог всегда был один: ответственные люди пожимали плечами и скрепя сердцем утверждали очередную глупость светлейшего государю.

  Все свое детство, отрочество, юность Люций содержался в библиотеке. В этих пыльных, захламленных пространствах проходили наиболее важные из уроков, по большей части здесь же проходило и большинство менее важных. Теперь, на стыке молодости и зрелости, король проводил в библиотеке почти все свое время, уже не по принуждению взрослых, но по нужде, невольно воспитанной в нем ими. Люций не был образцовым королем, его личность, что называется, эксцентричная, привлекала к себе внимание высшего света уже только тем, что это самое внимание король нисколько не стремился привлекать.

  С тех пор, как Люций принял бразды правления, его отца все чаще возводили в ранг великих королей. Старый король знал свою власть и цену ей, он также знал и то, откуда влияние его берется, каковы его корни. Отец Люция помогал значимым людям, когда имел с того выгоду и, заручившись в ответ их поддержкой, мог править без опаски за завтрашний день. Старый король знал все, что следует знать правителю, он к тому же был одаренным архитектором, что в совокупности с железной дисциплиной в постижении этой нелегкой стези в определенный момент времени сделало его известным мастером. Уже при жизни на него равнялись многие молодые таланты, а после смерти, на фоне бездарных потуг его сына, слава старого короля лишь возрастала, буквально с каждой принятой реформой.