Туманные тёмные тропы

Никого. То есть никого кроме фантомов. «Майер у себя, — поняла Тевейра, — спит. Пусть, нам с ним нельзя сейчас быть рядом, немножко побудем поодаль. Хотя терпеть почти непереносимо. Мама говорила мне, что если осознаёшь, что не можешь без чего-то, делай это. Не надо пытаться насиловать себя и убеждать, что это вопреки твоим убеждениям. Иногда твоему существу нужно что-то, что обязательно нужно дать, иначе тебе станет хуже. И не казни себя потом. Мы люди, и не всё происходит так, как нам представляется. Научись не винить себя, а понимать, ведь когда поймёшь чуточку лучше, сможешь в будущем чего-то избежать. Я не говорю, что можно всё, что захочется. Но не все соблазны от того, что ты слаба духом. Мы учимся всю жизнь. Помни это: никогда нельзя сказать, что всё поняла даже в себе самой».

В кабинете Умника никого. Вещи уже возвращаются в первозданный хаос, словно сами собой. «Пороть его некому», — подумала Тевейра и подошла к тому месту, где они пытались помочь Каэну. Но отчаяния не пришло, только грусть. «Ты увидишь много смертей, — говорила мама, — много крови и страданий. Я посылаю тебя работать в клинику и для этого. Нет, я не призываю тебя стать бесчувственной. Просто ты должна понять, что страдания иногда вовсе не кара, не месть, не судьба. Иногда они случаются с самыми хорошими людьми просто так. Нужно принять это. И станет легче и тебе, и тем, кому ты помогаешь».

Тевейра замерла перед камином, за которым скрывается выход на Тропу. «Я часто гуляю там, — проговорился Эри, — там жутковато, но безопасно». Умник хранит расписание импульсов прямо у себя на столе. Ну, никакой дисциплины и порядка! Смотри кто хочешь!

Тевейра подняла руку туда, где волосы скреплены шпилькой. Стойте! Вот оно, то, что гложет и не даёт покоя! Ведь в тот, первый раз, они были там с Майером в такой же одежде. А в ней полно булавок и всего такого, и нож у Майера был с собой! Почему тогда? Ведь никто не вышел!

«Он нам сказал, — вспомнила Тевейра. — Сказал, чтобы мы выбросили оружие». И мы думали обо всём остром, как об оружии. Великий Лес, но ведь и пальцы — тоже оружие! Человек может сам себя убить, безо всяких ножей и шпилек! Почему тогда?

Она не заметила, как прикоснулась к кирпичу и решительно шагнула в туман. Мама устроит ей нагоняй, и за дело, если она, Тевейра, вообще вернётся. Но это, видимо, было то самое, что нужно дать своему существу.

* * *

Она уже не так сильно боялась шёпота Тропы и тумана, от которого всё плыло перед глазами. Прикоснулась к своей шпильке. Он сказал: «Выбросьте оружие». А я никогда не думала о шпильке, как об оружии. Хотя пользовалась, чтобы сделать человеку больно, когда мне самой сделали больно, и хотели овладеть помимо моей воли. Бывает и так. Клиентов заранее изучают, и если они явно неадекватны, то их отдают особо обученным сёстрам или братьям. Чтобы попытались починить рассудок, вылечить его. Это самое сложное, таким владеют, кроме мамы, немногие, но… Люди не совершают зла, даже если сами думают иначе.

Шаги.

«Я готова, — подумала Тевейра. — Я не боюсь».

Двойник вышел из тумана, остановился в паре шагов от неё. «Это я, — поняла Тевейра, — и вид, и запах мои. Это живой человек, как и я».

Двойник поднял руку, прикоснулся к шпильке, не отводя взгляда от Тевейры. «Мы с ней равны, я успею отбросить шпильку, но если попробую ей помешать, она успеет воткнуть её».

— Я не желаю людям боли, — произнесла Тевейра, и двойник, который уже наполовину извлёк шпильку из причёски, замер не завершив движения. — Я не люблю делать больно. Это не оружие, это украшение, а оружием всё делают только мысли.

Двойник стоял, так и не вытащив шпильку, и на лице её была растерянность.

— Я люблю тебя. — Тевейра протянула руки ей навстречу. Двойник вздрогнул, видимо, хотел отступить. — Ты — это я. Прости меня за тот раз. Мы просто не поняли.

Двойник вернул шпильку на место, улыбнулся ей.

Тевейра поклонилась и ей вернули поклон.

— Иди ко мне, — попросила Тевейра, и двойник неуверенно шагнул навстречу. — Не бойся, — шепнула Тевейра, ощущая жар, почти такой же, который вызывал Майер одним своим присутствием. — Иди…

Она обняла её — себя — и ощутила, что в двойнике успокаивается, стихает страх. Тевейра обняла её крепче, погладила по голове…

Двойник исчез. Но не испарился, нет — Тевейре показалось, что двойник слился с ней, стал с ней одним целым. Втёк внутрь.

— Спасибо, — шепнула она. — Прости, что напугали тебя тогда.

— Вейри? — услышала она слабый голос. И снова жар.

Голос Каэна.

* * *

Он сидел на развилке тропы, а за его спиной поднимался каменный бортик. Тевейра ощутила движение воздуха, и поняла. Давилка.

— Каэн! — Она бросилась к нему, с размаху уселась на камни, чуть снова не разбила коленку. — Великий Лес! Как ты нас напугал!

— Вейри? — Он прикрыл глаза, но это он, настоящий, измождённый, испуганный и почти отчаявшийся, но он! Он! — Ты… тоже умерла? Я недавно видел здесь маму и Эри. Сюда мы попадаем, да?

— Нет, — улыбнулась она. — Ты жив, и я живу. Ты сможешь идти?

— Не знаю. Тут некуда идти. Тут кругом смерть, но она не помогает.