Тварь из бездны времен

Эймс повернулся и удалился в темный угол хижины. Он наклонился и поднял большой лук; его тетива сверкнула в свете костра. Эймс вернулся туда, где стояли Дорман и Тлана, перекинув лук через плечо.

Нам лучше идти, — сказал он.

Внезапно он обернулся и заключил Тлану в свои объятия, прижав к себе.

— Мы вернемся, — прошептал он, обняв ее покрепче. Он попытался снова заговорить, но тут же умолк.

Затем он вышел вместе с Дорманом из хижины на замерзшую равнину.

Глава 11

Это был мир неподвижности, в котором все, казалось, находилось в движении. Это не парадокс, который можно было легко объяснить или решить, потому что все движения были утонченными, таинственными, скрытыми.

Осматривая все это безлюдное пространство снега и льда, Дорман не мог обнаружить ни малейшего движения за снежными наносами, которые постоянно обдувал ветер. Тем не менее уголком глаза он уловил отблеск того, что казалось показалось таящимся темным силуэтом, укрывающимся в тенях и движущимся в них; силуэты скапливались около выступов на камнях, разбросанных по равнине здесь и там, их вершины двигались в лучах рассвета.

Стоило ему шевельнуться, чтобы уловить их движения — силуэты немедленно исчезали. Но в тот момент, как он снова двинулся в путь, они вернулись, и было тяжело отогнать томительное чувство, что за ними с Эймсом каким–то совершенно непостижимым образом тщательно следят издалека, и каждый их шаг известен преследователям.

Их уверенность, что Джоан можно найти, что они каким–то образом добьются успеха, преодолев все препятствия, чуть–чуть поколебалась, когда мужчины подумали о размерах равнины и количестве каменных строений, которые могли дать убежище человеку, похитившему девушку.

Но внезапно вся их уверенность вернулась. Теперь были видны не только огромные следы, но и сопровождавшие их маленькие.

Конечно, не совсем «сопровождавшие»: следы Джоан они не сомневались, что это Джоан оставила маленькие отпечатки сандалий на снегу — тянулись за следами того великана в двадцати пяти или тридцати футах

Следы начались недалеко от хижины и теперь тянулись без перерыва.

Одно уже то, что Джоан не шла рядом с великаном, заставило Дормана резко остановиться; он понял, что это могло значить.

— Он не тащит ее с собой, — сказал он, сжимая руку Эймса. — Он позволяет ей идти за ним. Она не могла попытаться сбежать. Если бы она ушла недалеко, а он бы вернулся за ней и потащил ее назад, снег был бы изрыт.

— Я бы сказал, что она сильно напугана и делает разумные вещи, — сказал Эймс. — Наихудшее, что она могла бы сделать — привести в ярость зверя, сражаясь с ним.

— Зверя? Следует ли нам так думать? Все варвары чудовища?

— В каком–то смысле это правда, конечно, — сказал Эймс. — Но нам следует оставаться реалистами в этом отношении. То, что кажется обычным для первобытных людей каменного века, может показаться нам достаточно жестоким.

— Но люди разные.

— Я надеюсь, что вы правы, — сказал Эймс.

Они шли дальше в молчании, но когда удалились всего на полмили от хижины, Дорман снова остановился.

— Я почти уверен, что кто–то следует за нами, сказал он. — Я только что посмотрел назад, и там была тень на снегу — как будто быстрая тень, которая исчезла за этой длинной грядой камней, которую мы миновали минуту назад.

Он быстро повернулся, прежде чем Эймс смог возразить — как он сделал однажды — что их окружат бес численные и немилосердные иллюзорные преследователи, если они ошибутся и предположат, что тени могут вести собственную таинственную жизнь.

Дорман не ожидал, что Эймс станет возражать слишком сильно, но очень удивился, когда тот сказал:

— Я тоже это видел; думаю, будет лучше вернуться и взглянуть.

Они пошли назад в сторону каменной гряды, передвигаясь как можно быстрее, стараясь не споткнуться и не поскользнуться на ледяной равнине.

— Если хочешь поймать тень, нужно разобраться со своим разумом, — сказал Эймс. — Если ты в необходимом безумном состоянии, может быть, у тебя получится. Но нам лучше не рассчитывать на это.

— Тени, как правило, отбрасывает кто–то, — сказал Дорман.

— Хорошо, мы все узнаем через минуту.

Зазубренная вершина каменного хребта выступала над равниной. Снег был довольно глубок у основания скалы, и два человека провалились в него почти до колен, прежде чем достигли другой стороны, где склон был не таким крутым.

Посреди каменного склона сжалась темная фигурка — но это была не тень. Фигура поднялась, как только появились Дорман и Эймс, и превратилась в крошечную женщину. Несмотря на ее миниатюрность, Дорман на миг подумал, что была Джоан, которая постоянно присутствовала в его мыслях.

Но только Тлана могла быть такой крошечной, и иллюзия исчезла в считанные секунды. Эймс помог ее разрушить, выкрикнув имя и поглядев на девушку с сердитым недоверием, когда она, казалось, почти летела в его объятия.

Он обнял и удержал ее на мгновенье, затем отпустил, нахмурившись.

— Я мог бы догадаться! — бросил он. — Если ты приняла решение — почему не сказала мне? Я умолял тебя не усложнять все это. Ты знала, как тяжело мне было…