Твоя капля крови

Стефан долго рассматривал полотно. Художник в самом деле постарался: латы на воинах были прорисованы до мельчайшей детали, и от разбросанных по ним солнечных бликов слепило глаза. Сюжет был явно взят из времен капо Дольче и перенесен на чеговинскую землю. Яркие штандарты отряда списаны, вернее всего, с какого-нибудь чезарского дома. Но если приглядеться, среди парящих над лесом птиц можно различить сокола…

Марек. Марек и его войско, готовое войти в Чеговину. И корабли – которые он то ли купил на отцовское наследство, то ли все-таки выпросил у покровителя.

– Не сочтите меня профаном, – сказал наконец Стефан, – но, по мне, картина годится только на то, чтоб ее бросить в камин.

– Думаю, вы просто не любитель батального искусства…

– Вы не могли бы выразиться точнее…

– К сожалению, больше мне нечего вам показать… или рассказать.

Стефан просил чеговинца разузнать хоть что-нибудь о Кравеце. Клетт сказал, что бывший тáйник бежал на корабле в Чезарию… но Клетт мог и солгать для собственного удобства. Стефану казалось вероятным, что Кравец засел в Драгокраине. И если он попросит там защиты – и если сможет рассказать о цесарине…

Уже совершенно другим тоном Ладислас сказал:

– Мне чрезвычайно жаль, князь. Ваше право – не счесть совпадением то, что вы встретили их именно у меня на вечере. Однако уверяю вас, я ничего не знал об их прожектах. У меня были некоторые подозрения, но до такого я бы не додумался. Печально, что из-за этой несчастливой встречи вы оказались вовлечены в трагедию.

Что ж; возможно, это и совпадение, возможно – нет. У Чеговины нет прямого резона компрометировать цесарского советника, но есть интерес внести разлад в остландский кабинет – и настроить князя Белту против це- саря.

Но даже если бы Ладислас сам вложил самодельные бомбы в руки тех юнцов – теперь это не имеет значения. Кто бы ни бросил камень в горах, под лавиной окажутся все.

– Я благодарен вам за сочувствие, граф. Но ведь я и сам не понял, какое зло они задумали. Пожалуй, мне следует отныне быть более разборчивым в знакомствах…

– О, думаю, теперь это не составит труда. Мое общество становится все более и более… изысканным.

Верно: приглашенных стало, кажется, втрое меньше – хотя и сейчас салон был наполнен обычным гулом и щебетом, звучали они куда тише.

Но те, кого искал Стефан, были здесь.

Белта уехал из дворца, не дождавшись окончания аудиенции. Главное он услышал. И если это правда, а не очередная игра Лотаря, то о назревающих переменах немедленно сообщат за Стену. Поскачут гонцы в Кирали и в Чеговину. Разумеется, с особым указанием: все донесения доставлять лично в руки. И попробовать эти бумаги перехватить – самый верный путь на Хутора.

Но ему будет достаточно увидеть, отправятся ли посланники – и кто отправится.

Стефан устроился в излюбленном кресле за колонной и в первый раз задумался – уж не сам ли он завел эту моду среди подчиненных: ездить к Ладисласу. Те, кто имел отношение к иностранным делам, всегда чувствовали себя чуть привольней; им всегда было открыто чуть больше дверей, позволено немного больше, чем остальным. Недостаток Стефана – его происхождение – затмевал все остальные, и, кого бы он ни навещал, это не вызвало бы больше слухов и недовольства, чем само его присутствие в Совете. Но принимал Ладислас у себя на балах и людей Стефана – и тáйников Кравеца, из тех, кого чаще других отправляли за Стену.

А теперь – и людей Клетта.

Стефан сидел прямо – он не мог заставить себя расслабить спину – и наблюдал за игрой, которую вели за соседним столиком. Вечер неторопливо уходил в ночь; резкая, пиликающая музыка казалась навязчивой, болезненной. Стефан потер виски, глотнул безвкусного вина. У цесарского порученца, которого обычно посылали в Кирали, весь вечер не шла карта. Он начинал уже ругаться в усы, не стесняясь присутствующих дам, и явно обрадовался, когда вбежавший в зал гвардеец подошел к нему и торопливо заговорил. Неудачливый игрок раскланялся и вышел.

Ну что ж, вот тебе и ответ.

Дом с серыми ставнями казался давно знакомым. Стефан приготовился снова выстучать на дверях «Красотку», но ему открыли, едва он поднялся по ступеням.

Доната, как и в прошлый раз, ждала наверху лестницы.

– Князь Белта. – Он подивился искреннему облегчению в ее голосе.

– Вы желали меня видеть, ваше величество?

На сей раз цесарина была в обычном остландском платье. Клавесин, на котором она играла в прошлый раз, был задвинут в угол, позабыт. В остальном в гостиной все оставалось по-прежнему, медвежьи морды все так же таращились со стен. Изменилась сама Доната. Она держалась с прежней надменностью, но, казалось, не могла усидеть на месте. Опустилась в кресло, снова встала, закружилась без цели по комнате. В каждом ее движении ощущалась нервозность.

– Я хотела просить вас о помощи.

Вошла служанка – не Анна, другая, помоложе. Очень аккуратная, с тщательно зачесанными под платок волосами.

И с перебинтованным левым запястьем.

– Дитя, принеси нам выпить, – велела Доната.

Девушка сделала не слишком умелый реверанс и пропала.