Твоя капля крови

– Вы, очевидно, перенервничалы. Я вас понимаю. Вы ведь просилы у моего супруга помилования для них.

– Это была глупая идея, ваше величество.

Цесарина небрежно повела кистью.

– Сядьте, князь. Вы елэ держитесь на ногах.

«Сядьте, Белта!» Удивительно, так редко сходясь с цесарем на бесконечных дворцовых просторах, переняла у него жесты и привычки…

– Разве же вы так плохо знаете моего супруга? Он делает уступки толко тогда, когда ему это удобно. Сколко я просила, чтоб он пошел навстречу моему брату господарю? Но Лотарь пожелал сделать это только сейчас…

– О каких уступках вы говорите, ваше величество? – Голос неприятно звенел в ушах.

– Я полагала, что вам это известно. Мой супруг обещал аудиенцию домну Долхаю – сегодня или завтра…

Лгать, что ему это известно, не имело смысла, но под жадным взглядом Донаты он попытался хотя бы не выказать разочарования.

– Возможно, его величество прав, принимая посла в одиночестве. Та политика, на которой я настаиваю, домну Долхаю давно поперек горла.

Доната кивнула, будто именно такого ответа и ожидала.

– Что ж, думаю, вам нужно еще отдохнуть. Иногда, когда мне хочется побыть в одиночестве, я прихожу сюда. Здесь почти никого не бывает. Правда, иногда мне мешают голоса из кабинета супруга… тут на удивлэние хорошо все слышно. Но сейчас, я думаю, там никого нет, и вы сможете насладиться спокойствием.

Она поднялась, темные длинные рукава соскользнули на запястья, скрывая свежий порез. Улыбнулась:

– И кстати о… Юлыи… Все эти… неприятности ведь не позволылы вам сходить на обещанное свидание?

– Как, однако, быстро расходятся слухи…

– Вы семь лет при нашем дворе и до сих пор удивлаэтесь?

– В любом случае свою судьбу я упустил. Девицы ветрены, она, видно, уж обо мне забыла.

– Вы плохо знаете женщин, князь Белта. – В голосе ее, в улыбке, в нарочито пустой болтовне – напряжение. Страх. За кого она боится? – Я бы на вашем месте навестила ее еще раз. Не откладывая.

Он не собирался ждать и подслушивать; есть же, в конце концов, пределы. Князь Бялой Гуры не станет шпионить под дверями, вынюхивая тайну, в которую цесарь не пожелал его посвятить.

Отдохнуть – и уйти. И сегодня же подавать в отставку. Хватит, доигрался…

Стефан долго тер губы, смотрел на скудную обстановку маленькой гостиной: кушетка, карточный столик с двумя креслами, неминуемый инкрустированный комод и козетка в углу. На козетке лежал забытый роман, на столике – стопка карт.

Но если здесь действительно хорошо слышно, отчего за комнаткой нет надзора?

«Оттого, что нормальный человек ничего не разберет». Да только Доната не человек.

«Как и ты».

За окнами стало серо и тихо, глубокие тени наползли на кушетку и столик. Вряд ли его сегодня кто-то хватился, подумают – не выдержал зрелища, уехал домой.

Он бездумно тасовал карты, а за стеной было тихо, из всех звуков – только чаячьи крики, скоро и они смолкли. Поднялся ветер: там, на площади, он раскачивает мертвецов. Хоть теперь им будет покой, толпа разошлась.

Стефан уже собрался уходить, когда в самом деле донеслись из-за стены неясные голоса:

– …выразить вам благодарность от своего лица и от лица господаря за то, что вы согласились меня принять.

– Возможно, нам и не следовало этого делать. – Тягучий, царственный голос Лотаря. – Возможно, мы поступили слишком милостиво, выслушивая послов от неверного брата. Нам стало известно, господин посол, что ваш господарь ведет переговоры с королем Флории.

Молчание. Дражанец опешил – или делает вид.

– Вы чрезвычайно хорошо осведомлены, ваше величество. – Это домн Долхай, голос будто намазан маслом. – Но позвольте мне заверить вас, что такое… поведение нашего господаря не менее тревожно и для его подданных. Все сношения с флорийцем ведут к гибели, что ваш покорный слуга неустанно доказывает и господарю, и совету. Но наш господарь в растерянности. Он так долго ждал поддержки от Державы… Разумеется, главная цель вашего величества – сохранить мир и спокойствие подданных, и, пока Остланд за Стеной, им нечего бояться. Но что делать остальным? Не получая достаточной поддержки, наш господарь вряд ли может пренебрегать предложениями мира…

Если Долхай смеет так дерзко разговаривать с государем Остланда – значит, господарь ему это разрешил. Значит, Драгокраина может позволить себе выбирать покровителей.

– Ваш господарь сам развязал эту войну. – Голос Лотаря раскатывается так, что, возможно, слышно не только Стефану. Дражанец благоразумно молчит. – Чрезвычайно жаль, – успокоившись, проговорил Лотарь, – что именно теперь, когда мы хотели просить у нашего брата помощи, он так неосмотрительно отворачивается от нас.

– Вы же знаете, ваше величество, что в любых обстоятельствах мой господарь будет счастлив оказать вам услугу. – Очень осторожный голос дражанца.

Стефан догадался, что сейчас будет сказано, за миг до того, как услышал. И еще миг надеялся, что догадка неверна.