Ты спишь?

Адам улыбнулся, глаза цвета жженого сахара сверкнули, и мое тело затопила горячая волна. Позже я назову это ощущение любовью с первого взгляда; еще позже спишу на гормоны. Адам излучал ту же уверенность, что и Эллен; самообладание, о котором я лишь мечтала. Он усадил меня рядом, просмотрел мое расписание и обнаружил у нас три совместных урока. Дальше Адам провожал меня и в наши общие классы, и в остальные тоже.

— Не обязательно водить меня повсюду, — сказала я. — Школа не такая уж огромная. Я найду дорогу.

— Ну вот… — Он притворно понурился. — Неужели ты не позволишь парню подонкихотствовать?

— Слово на восемнадцать очков! — уважительно отметила я.

Адам очаровательно покраснел и пояснил:

— Я часто играю в «Скраббл». Папа говорит, это поможет на экзаменах.

— А меня учили на дому. Иногда мы использовали «Скраббл» на уроках по словарному запасу.

Занятия закончились. Я складывала учебники в шкафчик и пыталась вспомнить, где Эллен назначила встречу, и тут ко мне вальяжно подплыл Адам. Привалился к соседнему шкафчику и продемонстрировал в беззаботной улыбке ослепительно-белые зубы.

— Кажется, первый день ты пережила.

— Пережила, — улыбнулась я. — Знаешь, я уже почти освоилась.

— Круто. Слушай, Джози, мы с ребятами ходим в кино по пятницам. Присоединишься? Будет классно.

Я побоялась завизжать от радости, поэтому просто кивнула.

— Или, — добавил он с лукавым смешком, — можем посидеть дома и поиграть в «Скраббл».

Я расхохоталась.

— Соблазнительное предложение. Но лучше сходим в кино.

В машине по дороге домой я сказала:

— Адам Айвз пригласил меня на свидание.

Эллен пожала плечами.

— Не худший вариант.

— Замечательно, Джози, — улыбнулась в зеркале заднего вида тетя А.

Я выжидательно посмотрела на Лани, но она уставилась в окно, сердито поджав губы.

* * *

— Привет, — поздоровался Адам и опустился на табурет, где до того сидела Эллен.

Обыденность этого приветствия привела меня в ярость, и я рявкнула:

— Серьезно? Просто «привет»? Как ни в чем не бывало? Будто ничего не изменилось?

Адам закрыл глаза и покачал головой.

— Джози, все изменилось.

— Неужели?

Он вздохнул и подозвал бармена:

— Можно диетическую колу? Хотя нет, лучше разливной индийский пейл-эль.

— Пьешь среди бела дня? Похоже, моя сестра плохо на тебя влияет.

Адам открыл рот, однако возражать передумал. Пожал плечами.

— Я хоть не пью среди бела дня в одиночку.

— Туше. Но начинала я не в одиночку. Эллен призвал муж. А у тебя какое оправдание?

— Как ни странно, тоже Эллен, — хмыкнул Адам. — Я обедал неподалеку с клиентом. По дороге к машине увидел Эллен. У меня не было настроения выслушивать очередную лекцию твоей кузины, и я нырнул сюда, чтобы спрятаться.

— Судьба, — холодно заметила я.

— Я не верю в судьбу. — Адам отхлебнул пива.

— Я тоже.

Когда-то мы оба в нее верили. Считали совпадение расписаний знаком, восхищались тем, как идеально подогнаны наши ладони, провозглашали друг друга родственными душами. После смерти отца и окончательного ухода в себя матери я отчаянно хотела верить хоть во что-нибудь, в некий высший замысел, и потому цеплялась за Адама, как за доказательство того, что Вселенная не беспощадна и не хаотична.

— Как ты вообще, Джози? Только честно?

— Ну вот, пью среди бела дня.

— Это мы уже выяснили. — Адам приподнял пивной бокал, словно чокнулся со мной. — Зато ты уже пьешь не в одиночку.

— Твоя жена швырнула в меня форму для запекания, — добавила я.

Мой голос дрогнул на слове «жена».

— Что? — в изумлении переспросил Адам. — Когда?

— Минут тридцать назад.

— Что случилось?

Я посмотрела на Адама: выжидательное выражение лица, знакомые черты, правая бровь приподнята чуть выше левой, как всегда в минуты обеспокоенности. Он больше мне не близкий друг, напомнила я себе. Нельзя рассказывать ему о сомнениях, которые пробудил во мне подкаст.

— Сестринские разборки, — пожала плечами я.

Адам вздохнул прямо в пиво.

— Прости.

Я вновь пожала плечами.

— Ты не несешь ответственности за агрессивное поведение своей второй половины.

— Нет, я в самом деле прошу у тебя прощения. — Его голос надломился.

Я посмотрела в стакан, избегая взгляда Адама. Я слышала все это раньше. Мой старый электронный почтовый ящик хранил целую коллекцию его писем — бессвязных, нервных. Сотни страниц с извинениями и оправданиями. Я часами их перечитывала, упивалась болезненным чувством, которое они вызывали, — сродни наслаждению от постоянного надавливания на синяк. Однако я не открывала эти послания уже много лет и не желала вновь падать в ту же яму, вновь бередить старые раны.

— Не знаю, что произошло; могу только предполагать, что это связано со мной, и прошу прощения, — продолжал Адам, накрывая мою ладонь своей. — Я не хотел вставать между вами.

Жар его кожи вызвал смешанные чувства — отвращение и волнение одновременно. Я выдернула руку и сунула ее в безопасное место, между бедром и табуретом.

— Мы поругались не из-за тебя, Адам.

Он недоверчиво нахмурился.

— Не из-за меня?

— Нет. — Я изобразила беззаботность, которой не ощущала. — Сегодня не из-за тебя. Из-за подкаста.