Ты у него одна

– Нет, не угадали, – упрямо мотнула Эмма головой, высвобождая локон волос, который «дядя Гена» принялся накручивать себе на палец (тоже еще герой-любовник!). – Я на самом деле беременна.

Она сидела вполоборота к двери и не могла не видеть, как та беззвучно приотворилась и на пороге возник силуэт помощника. Он замер, прислушиваясь к ее словам, и она его не разочаровала, решив развить эту тему.

– Я на самом деле беременна, дядя Гена. – Эмма склонила голову набок так, чтобы волна волос скрыла от нее замершего у входа Данилу. – И это может стать серьезной проблемой для вас.

– Да?! – Казалось, тот был удивлен или старался казаться таковым. – И каким же образом это может коснуться меня лично?

На последних словах он выразительно хохотнул и снова потянулся к ее волосам. На сей раз она противиться не стала. Пусть потешится.

– Вам вряд ли может понравиться иметь в зятьях человека, чей ребенок бегает по улицам города байстрюком.

Волна воздуха обдала ее сзади, и почти тут же ее приподняли с места за воротник.

– Чего мелешь?! – гневно обрушился на нее Данила, даже не удосужившись повернуть к себе лицом. – Какой ребенок?! Какой байстрюк?!

Ага! Значит, возможность родства уже не отрицается. Понятно… Идем дальше.

– Твой ребенок, милый. И перестань же меня трепать в конце концов! – Она возмущенно заворочалась, напоминая самой себе марионетку в его руках: руки растопырены в разные стороны, фалды пиджака разъехались, блузка снова задралась, обнажив голый живот. – Что за манеры?! На вашем месте, дядя Гена, я бы всерьез задумалась, прежде чем усыновить этого выскочку. Хам, одно слово…

По еле уловимому жесту хозяина она была освобождена и стояла теперь в стороне от них с красным лицом, расхристанная и наверняка жалкая, а так ведь хотела выглядеть красивой и сексуальной…

– Ты врешь. – Данила свирепо переводил взгляд с нее на хозяина и обратно, сжимал судорожно кулаки, видимо, изо всех сил стараясь сдержаться, чтобы не пустить их в ход. – Она врет, шеф! Она врет, я же знаю! Шарахалась по гостиницам непонятно с кем, а теперь все хочет на меня списать! Что же это получается: кто последний – тот и папа?!

Он осекся, поняв, что сказал что-то не то и не так. «Дядя Гена» это уловил молниеносно. Несколько мучительных мгновений он смотрел на своего охранника или помощника (кем он там у него числился), не говоря ни слова, а лишь улыбаясь улыбкой особи, взращенной сфинксом и змеей. Потом еле слышно прошелестел:

– Так последним ты все же был, Данилушка? И когда сподобился не устоять перед чарами?

– Да я!..

Данила ударил себя кулаком в грудь, порываясь начать оправдываться, но хозяин остановил его одним лишь взмахом царственной длани и повернул голову в сторону гостьи.

– Так когда, Эммочка?

Вот он, момент истины! Вот он, момент триумфа! Используй же его, Эмма, отомсти! Низвергни на колени своего врага, в коего в одночасье превратился близкий тебе человек, с которым ты делила пять лет и стол и кров. Заставь его пожалеть обо всем! Сейчас он в полной твоей власти. Затравленный взгляд, который он изо всех сил пытается скрыть за сизо-непроницаемой мутью. Подрагивающие пальцы, что моментально и предусмотрительно были спрятаны под мышки и снова зажаты там в кулаки. Кадык, челноком снующий туда-сюда под смуглой кожей шеи. Это ли не свидетельство того, что он боится?! Боится неистово, смертельно, а ведь он не трус. Никогда им не был, а сейчас трусил отчаянно…

Эмме сделалось вдруг так противно, так тошно, что впору отвернуться в угол, стать на колени и продолжить то занятие, с которого началось ее сегодняшнее утро.

– Это не имеет значения, дядя Гена, – обронила она уставшим, каким-то вмиг севшим голосом. – Я не за тем сюда пришла, чтобы обсуждать с вами срок своей беременности и возможную причастность этого человека к зачатию… Я пришла к вам по делу.

Ей показалось или вздох облегчения одновременно вырвался у обоих? Нет, вряд ли она бредит. Оба повеселели, причем почти одновременно. И Данила расслабился. Будет тебе Данилка коронация в зятья к Рождеству Христову… И «дядя Гена» завращал шеей как гусак, ослабляя узел галстука. Что же, не великое потрясение, конечно, но все же… Ни к чему им лишние разговоры в канун грядущего бракосочетания. В их обществе и такой конфуз… Ни к чему это все, ни к чему…

– Так о чем, девочка, ты хотела со мной поговорить? Камушки принесла, что тебе присылались? Нет? Так я и подумал! Потеряла? Конечно, потеряла! Чего же еще! Уж не тогда ли, когда в Митягино ездила? На обратной дороге и потеряла, наверное. А когда же еще, коли Серега их сам ощупал и узнал, черт седой! Узнал ведь, так?! Так! Вот и умница… Да ты садись, садись, чего же стоять-то.

«Дядя Гена» окончательно сбил ее с толку своим вкрадчивым речитативом.

Неужели этот старый хрыч Бурков тоже под его пятой? Но почему?! Он же давно от дел отошел, живет себе тихонечко в предместье и… Нет, видимо, не отошел от дел-то. Видимо, кое-какие услуги еще оказывает. Настучал на Эльмиру своему старому другу…