Тысяча акров

Кэбот и городом-то назвать сложно, так, несколько улиц к северу от Кэбот-стрит – прямой дороги из Мейсон-Сити в Су-Сити. Зато там имелись две антикварные лавки, магазин одежды и тканей, кафе, хозяйственный магазин, бар и склад кормов и семян. В отличие от Пайка и Зебулон-Центра, которые пережили взлет больших надежд, Кэбот строился без претензий. На главной улице там простирались не четырехполосное движение и огромные тротуары, а тянулась уютная аллея, засаженная кленами, которые подарил городу Верлин Стэнли, когда в один год погибли все каштаны. Зато лужайки в Кэботе были больше, а дома – симпатичней. Их построили в позднем викторианском стиле, они лет на двадцать старше, чем в Пайке или Зебулон-Центре, но в отличном состоянии. Многие фермеры, уходя на покой и продавая землю, переезжали именно сюда.

Первым делом я направилась в старую антикварную лавку, куда Роуз сдала когда-то найденную ею на помойке вешалку. Держала лавку Дина Дрейк, платила она щедро, но и продавала дорого. Местные у нее почти и не покупали, но поговаривали, что лучшие экземпляры она сбывала по своим каналам в Миннеаполис и Чикаго. Держалась она всегда вежливо и любила прихвастнуть при случае новыми находками. Истории о бывших владельцах вещей обычно сводились к тому, как эти вещи очутились у Дины в руках. С откровенным изумлением она рассказывала, как какой-нибудь добропорядочный житель округа вдруг решился расстаться с семейной реликвией или какой-то житель мегаполиса соглашался заплатить назначенную цену. Простофили есть и тут, и там, а между ними Дина – щелк, щелк, щелк – подсчитывает денежки.

Дина заметила меня еще с порога и тут же протянула:

– О, Джинни, привет! Как дела?

– Даже не знаю, нормально, наверное, – отделалась я привычной фразой и двинулась по одному из центральных проходов, однако почти сразу остановилась, чтобы рассмотреть фарфоровые статуэтки на мраморной шкатулке.

– Датская Королевская мануфактура, – с гордостью пояснила Дина, заметив, что я рассматриваю клеймо. – Просто невероятно! Да еще и антиквариат. Когда закрываю лавку на ночь, всегда убираю их.

Я держала крошечную пастушку в наряде с жесткими фарфоровыми воланами. Дина явно ждала моего ответа, но я молчала, дабы вытянуть из нее побольше. Аккуратно поставила фигурку, взяла серебряный поднос.

– Просто напыление, – опять подсказала Дина. – Подозреваю, вещь из подписного каталога, но миленькая.

Она вышла из-за стола, служившего ей прилавком.

– Датская Королевская мануфактура… Знаешь Ину Баффин из-под Гров-Сити?

Я помотала головой.

– Дожила до ста четырех лет. Эти фигурки достались ей в детстве от бабушки, а ее внучка отказалась от них. Сказала, что слишком вычурные. Вычурные! Да они бесценны! – воскликнула Дина, бережно взяла вторую статуэтку, мальчика, играющего на флейте, осмотрела со всех сторон и вернула на место.

Я пошла дальше по проходу с вежливой улыбкой, то и дело останавливаясь и рассматривая безделушки. Дина принялась протирать пыль. Мне на глаза попалось несколько выпусков новостного журнала, я взяла один и стала листать. Потоптавшись у прилавка, Дина медленно направилась в мою сторону. Старательно протерла графин с рюмками гранатового стекла на темном серванте и как бы невзначай бросила:

– Говорят, ваш отец переезжает в Де-Мойн.

Я уклончиво промычала.

– Меня иногда приглашают на фермы оценить какую-нибудь вещь. Спрос на антиквариат все время меняется… – сказала она задумчиво, а потом оживилась. – Как я сейчас жалею, что не скупила всю посуду времен Великой депрессии на гаражных распродажах. Тогда ее никто не брал. Видите ли, она напоминала о тяжелых временах! – Она рассмеялась. – Похоже, нужно скупать все подряд, потому что рано или поздно любые вещи возвращаются в моду.

– Никогда об этом не думала.

– Да, знаешь…

Дина снова скрылась за стеллажами. Я стала рассматривать старые кружевные салфетки. Они были явно не в моде. Самая дорогая – всего шесть долларов. Сложнейший узор, вывязанный тончайшими нитками. Сколько же труда на нее ушло? И всего шесть долларов. Мне стало грустно. Снова появилась Дина.

– Меня приглашают, чтобы я подсказала, куда деть груды вещей, накопленные за долгие годы. Ты даже не представляешь, сколько всего хранят люди! Не думаю, что твой отец вернется к работе. Не поверишь, но сейчас есть спрос даже на старые сельскохозяйственные инструменты…

Ее взгляд остановился на мне, и я не стала отводить свой.

– Как ни тяжело об этом говорить, но после переезда в квартиру… даже старая одежда или обувь… Не обязательно все сдавать в церковь или в Армию Спасения, – осторожно сказала она.

– Надо обсудить с Роуз. И с Кэролайн тоже, конечно, – добавила я, на что Дина удивленно подняла бровь. – Я возьму эту салфетку. Она чудесная.

Дина развернулась и пошла к прилавку. Когда я доставала кошелек, руки у меня дрожали.

В кафе Нельда подала мне кофе и тост с корицей без обычной вежливости, будто злилась, но сдерживалась. Еще один знак, подумала я.