Тысяча и одна ночь. В 12 томах

О друзья, приходите приветствовать Тумадир ас-Суламию,милую, благородную газель!Никогда в наших племенах мы не видели ни в мечтах,ни во снах столь прекрасной чистильщицы верблюдов!На ней нет вуали, она ничего не скрывает,эта шикарная брюнетка благородных кровей.У нее восхитительное лицо, красивое,как лики наших золотых статуй, — лицо,обрамленное густой шевелюрой,похожей на хвосты благородных скакунов.

О эти пышные, густые волосы! Тщательно причесанные,они живут своей жизнью, они похожи на пышные гроздья,сбрызнутые легким летним дождем.Две плавно изогнутые брови, две безупречные линии,начертанные ученым, — великолепное украшениенад двумя большими глазами антилопы.Мягко очерченные щеки,словно окрашенные нежно-розовым рассветом,возвышаются над нежным жемчужно-белым полем.Рот ее расцветает, а зубы — чистый жемчуг,они похожи на лепестки жасмина,

смоченные душистым медом.Шея ее бела, как серебро,она словно выточена из слоновой кости.Две руки ее — совершенное создание из плоти,они восхитительны, а пальцы ее так прекрасны, что финикина ветвях пальм покраснели бы от зависти, глядя на них.Пышный живот ее с плотными складкампохож на сложенный пергамент, пупок еесловно маленькая шкатулка из слоновой кости,в которой хранятся дивные ароматы.

Спина с ее изящной бороздкой заканчиваетсягибкой талией, настолько тонкой, что кажется,ее поддерживает божественная сила.Когда она встает, ее тяжелые бедра тянут ее сесть,когда садится — ее пышный круп подпрыгиваети заставляет ее встать.О! Эти два очаровательных песчаных кургана!Они покоятся на двух прекрасно сооруженных,славных колоннах,словно на двух слегка опушенных стеблях папируса.И ноги ее дивно сужаются книзу, как два наконечника копий.

О! Слава Богу! Как у них хватает силы,чтобы поддерживать всю эту пышность наверху?!О друзья, приходите приветствовать Тумадир ас-Суламию,милую, благородную газель!

А на следующий день благородный Дорейд в сопровождении знатных людей своего племени с большой торжественностью пришел к отцу Тумадир и стал умолять его выдать ее за него замуж. И старый Амр, не дожидаясь ее ответа, сказал благородному поэту: — Мой дорогой Дорейд, мы не отвергаем предложений такого уважаемого вождя, как ты, а он не отвергает своих желаний, однако я должен тебе сказать, что дочь моя Тумадир имеет собственные мысли и соображения.

Но тут Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

ДЕВЯТЬСОТ СЕМЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

Моя дочь Тумадир имеет собственные мысли и соображения. И это мысли и взгляды, которых у других женщин обычно нет. И я всегда предоставляю ей свободу действовать так, как ей заблагорассудится, потому что моя Ханса не такая, как другие женщины. Поэтому я поговорю с ней о тебе и представлю все в выгодном свете, обещаю тебе, но я не гарантирую, что она даст свое согласие, это должно быть ее собственным решением.

И Дорейд поблагодарил его за то, что он хотел сделать, и Амр вошел к своей дочери и сказал ей: