Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Плачьте, глаза, лейте неиссякаемые слезы! Увы!

Та, что проливает эти слезы,

оплакивает брата, которого потеряла.

Отныне между ними непроницаемая завеса — земля могилы.

О брат мой, ты ушел в воды, горечь которых нам не испить.

И ты вошел в них чистым, говоря: «Лучше умереть,

ибо жизнь лишь кружение шершней вокруг острия копья».

Мое сердце вспоминает тебя, сына отца моего и матери моей,

и я приклоняюсь к земле, как высокая трава,

и в страхе замолкаю.

Ты мертв, а еще недавно был щитом для наших племен

и главой нашего дома.

Зачем ты покинул нас?

Ты мертв, а еще недавно был маяком

и образцом для мужественных людей,

словно костер, зажженный на вершине горы.

Ты мертв, а еще недавно скакал на прекрасных кобылах

в блистательном наряде.

Доблестный герой тугой подпруги,

безбородый и прекрасный юноша,

ты уже был королем нашего племени.

О брат мой со щедрыми руками, тебя больше нет!

Ты в холодной могиле под грудой камней.

Скажи же своей кобыле Альве с прекрасной сбруей:

«Стони и плачь, броди одна, хозяина твоего больше нет!»

О сын Амра! Слава скакала рядом, когда ярость битвы

сталью своею достигала поножей твоих.

Окруженный вампирами, оседлавшими бесов,

в пламени битвы ты был рядом с товарищами.

Да, в час сражения ты презирал жизнь, и это презрение

достойно того, чтобы о нем помнили.

Сколько раз ты бросался на врагов,

ощетинившихся железными шлемами,

одетых в двойные кольчуги!

Ты был невозмутим среди ужасов,

мрачных и тягучих, как смола разразившейся бури.

Сильный и стройный, как копье, ты сиял своей юностью,

а когда в гуще битвы смерть

заливала кровью края плаща твоего,

вокруг твоей талии сверкал золотой браслет — защита твоя.

Сколько лошадей ты бросил на вражеские рати, о брат мой,

когда красный жернов сражения прокатывался

по храбрейшим из обоих лагерей!

Ты заставлял звенеть кольца

и пластины кольчуги скакуна своего —

и они прыгали и трепетали на его боках.

Ты приводил в движение копье свое —

и его острие метало молнии в поисках тел врагов,

чтобы пронзить их до самых чресл.

Ты был отважным тигром, который, вооруженный

зубами и когтями, бросался в горнило сражения.

Сколько бедных пленников, испуганных, словно антилопы,

первыми каплями дождя, счастливых, что остались

в живых, прошли пред войсками твоими!

Сколько красивых, бледнолицых,

обезумевших от страха и ужаса женщин ты спас,

в то время как кипела схватка!

От скольких несчастий ты их уберег,

ведь от ужасов битвы у беременных

могли бы случиться выкидыши!

О, сколько матерей, если бы не твоя сабля,

лишились бы сыновей своих!

О брат мой, какие чудесные песни пел ты во время битвы,

они будут жить среди нас вечно! Ах!

Да погаснут звезды со смертью щедрого сына Амра!

Пусть солнце лишится лучей своих —

ты был нашим солнцем и звездою нашей!

Теперь, когда тебя больше нет, о брат мой,

кто примет странника в доме своем,

когда с мрачного севера дуют свистящие ветры?

Ты кормил нас стадами своими

и защищал странников войсками своими,

а теперь твой прах покоится там, где вырыли могилу.

Теперь ты в скорбном доме смерти,

среди могил предков, над которыми пролетели дни и годы,

среди деревьев, и на могиле твоей ветви оливы.

О брат мой, прекрасное дитя Сулаймидов,

как мучительна эта потеря!

Она подавляет мою решимость и мужество.

Как лишенная дитя мать качает пустую колыбель,

чтобы утолить свою боль и нежность, —

так я страдаю от невозвратимой утраты, о брат мой!

Слезы мои по тебе никогда не иссякнут,

рыдания мои никогда не умолкнут.

Плачьте, глаза, лейте неиссякаемые слезы!