Тысяча и одна ночь. В 12 томах

А когда наступила

СТО ДЕВЯТНАДЦАТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

И молодой Азиз продолжал свое повествование в таких выражениях:

— Она остановила меня и сказала мне: «Подожди еще немного! Мне нужно передать тебе одну вещь и дать тебе добрый совет!»

Услыхав эти слова, я очень удивился и присел рядом с нею; и она развернула шелковый платок и вынула из него четырехугольный кусок парчи, на котором была вышита первая газель, та самая, которую ты видишь здесь, о молодой господин мой!

И она передала ее мне со словами:

— Береги хорошенько эту вещь! Это работа одной молодой девушки, моей приятельницы, принцессы Камфорных и Хрустальных островов. И знай, что этот предмет будет иметь невероятное значение в твоей жизни. И к тому же он всегда будет напоминать тебе ту, которая преподнесла тебе его в дар.

Тогда, о господин мой, охваченный изумлением, я стал горячо благодарить ее и, прощаясь с нею, совершенно забыл — до того я был ошеломлен всем тем, что произошло со мною, — прочесть ей те стихи, о которых говорила дочь моего дяди.

Когда я пришел домой, я застал мою бедную Азизу в ужасном состоянии: она лежала на постели, и черты ее носили печать серьезного страдания; но, увидев меня, она сделала усилие над собой и поднялась; и с глазами, полными слез, подошла она ко мне и поцеловала меня в грудь и долго прижимала меня к своему сердцу; и наконец она спросила меня:

— Сказал ли ты ей те стихи, о Азиз?

Тогда я смутился и отвечал:

— Ах, я совершенно забыл о них! И виноват в этом этот кусок шелковой материи!

И я развернул перед нею материю и показал ей эту газель. Тогда Азиза не могла более сдерживать себя и разразилась громкими рыданиями и произнесла следующие стихи:

О сердце, помни, что вослед любвиВсегда идет на смену утомленье,Что всякой дружбе настает конец!

Потом она добавила:

— О сын моего дяди, умоляю тебя, не забудь в следующий раз, когда ты будешь у нее, прочесть ей эти строки!

Я отвечал:

— Повтори мне их еще раз, ибо я уже забыл их.

Тогда она повторила мне эти стихи, и я хорошо запомнил их; потом, когда наступил вечер, она сказала мне:

— Вот близится твой час, о Азиз! Да приведет тебя Аллах невредимым к желанной цели!

Придя в сад, я вошел в залу, где нашел уже мою возлюбленную, которая давно ждала меня; и она тотчас же привлекла меня к себе и поцеловала меня и усадила рядом с собою; потом, когда мы насытились яствами и напитками, мы овладели друг другом во всей полноте. И бесполезно описывать наши забавы, продолжавшиеся до самого утра. И на сей раз я не забыл произнести стихи Азизы:

Влюбленные! Аллахом вас молю я,Скажите мне, когда б без перерываПылала в сердце страстная любовь,Где б нам тогда искать освобожденья?

Не могу передать тебе, о господин мой, какое действие произвели эти стихи на мою подругу; волнение ее было так велико, что ее сердце, бывшее тверже камня, как она говорила мне, смягчилось, и она залилась слезами и произнесла:

Хвала и честь душе великодушной

Соперницы! Она все знает тайныИ их хранит безмолвно. И, страдаяОт дележа, безропотно молчит.Известно ей достоинство терпенья.

И я постарался удержать в памяти эти строки, чтобы передать их Азизе. И когда я вернулся домой, я нашел Азизу, лежавшую на тюфяках, и возле нее сидела моя мать, ухаживая за нею. И лицо бедной Азизы было покрыто страшной бледностью, и она была так слаба, как будто была в обмороке; она печально взглянула на меня, но не могла сделать ни малейшего движения. Тогда мать моя окинула меня строгим взглядом и сказала мне:

— О Азиз, каким позором ты покрыл себя! Разве так обращаются с невестой?

Но Азиза взяла руку моей матери и поцеловала ее и сказала мне едва слышным голосом:

— О сын моего дяди, разве ты забыл мою просьбу?

Тогда я сказал ей:

— Будь спокойна, о Азиза! Я передал ей твои стихи, и она взволновалась до крайних пределов и произнесла следующие стихи.

И я повторил стихи, произнесенные моей возлюбленной. И, слушая их, Азиза тихо плакала и потом прошептала следующие слова поэта:

Кто не способен умолчать о тайнеИль вынести с терпеньем испытанье,Себе лишь смерти может ждать в удел.И что ж, — увы! — всю жизнь лишь в отреченьеЯ провожу, и все ж я умираю,Лишенная речей желанных друга!Когда умру я, мой привет пошлитеВы той, кем жизнь загублена моя!

Потом она добавила:

— О сын моего дяди, прошу тебя, когда ты будешь у твоей возлюбленной, передай ей эти стихи! И да будет жизнь твоя легка и сладка, о Азиз!