Тысяча и одна ночь. В 12 томах

— О брат мой, расскажи теперь ты свою историю. Поторопись, прошу тебя, рассказать ее, потому что я предвижу, что она должна быть чрезвычайно интересна.

ИСТОРИЯ ПЕЧАЛЬНОГО ЮНОШИ

Тогда прекрасный юноша с кротким и печальным лицом, плакавший между двумя гробницами, сказал молодому царю Белукии: — Знай, о брат мой, что я также царский сын и моя история так необычайна и удивительна, что, если бы она была написана иглой во внутреннем уголке глаза, она послужила бы благотворным уроком тому, кто прочел бы ее со вниманием. Итак, я не стану дольше медлить и расскажу тебе ее.

Тогда он замолчал на несколько мгновений, вытер слезы и, подперев лоб рукой, начал эту удивительную историю.

— Я родился, о брат мой, в земле Кабул, где царствует царь Тигмос, мой отец, повелитель племени Бани Шалан и владыка Афганистана.

Отец мой — могущественный и справедливый государь, и под его властью находятся семь государей-данников, каждый из которых господствует над сотней городов и над сотней крепостей. Отец мой повелевает сотнями тысяч храбрых всадников и сотнями тысяч храбрых воинов. Что касается моей матери, то она дочь царя Варавана, владыки Хорасана. Мое же имя Яншах.

С раннего детства отец мой заставил меня обучаться разным наукам, искусствам и телесным упражнениям, так что к пятнадцатилетнему возрасту я был в числе лучших в государстве всадников и на своем коне, более быстром, чем антилопа, находился во главе охоты и скачек.

В один из многих дней во время охоты, в которой участвовали царь, мой отец, и все его военачальники, мы три дня находились в лесу, и мы настреляли уж много дичи, когда с наступлением ночи я заметил газель необычайной красоты; она появилась в нескольких шагах от того места, где находился я с семью своими мамелюками. Лишь только увидала она нас, как испугалась и, прыгнув, понеслась, едва касаясь земли. Тогда я, сопровождаемый своими мамелюками, пустился за нею; мы преследовали ее в продолжение нескольких часов, пока не очутились перед очень широкой и глубокой рекой. Мы уж думали, что окружим ее и поймаем, но она после короткого колебания бросилась в воду и поплыла, чтобы достигнуть противоположного берега. А мы живо соскочили со своих лошадей, отдали их на попечение одному из мамелюков и бросились в рыбацкую лодку, привязанную к берегу. Мы быстро двинулись в погоню за газелью. Но едва доплыли мы до середины реки, как не могли больше управлять нашим судном, и среди увеличивающейся темноты его понесло по воле ветра и сильного течения вопреки нашим усилиям плыть по надлежащему направлению. И таким образом несло нас всю ночь с ужасающей скоростью, и мы ждали ежеминутно, что разобьемся на нашем невольном пути о какую-нибудь скалу, находящуюся на уровне с водой, или о какое иное препятствие. И такое плавание продолжалось весь следующий день и всю следующую ночь. И только на третье утро мы смогли причалить к земле, на которую выбросило нас течение.

Между тем царь Тигмос, отец мой, узнал о нашем исчезновении на реке, расспросив мамелюка, который остался стеречь лошадей. И при этом известии он впал в такое отчаяние, что разразился рыданиями; он бросил свою корону на землю, с горя стал кусать руки и затем поспешно отправил разведчиков, знающих эти неизведанные страны, на поиски. Что касается моей матери, то она, узнав о моем исчезновении, стала наносить себе сильные удары по лицу, разорвала свои одежды, стала бить себя в грудь, рвать на себе волосы и надела траурное платье.

Мы между тем, причалив к земле, нашли прекрасный источник, протекавший под деревьями, и человека, спокойно сидевшего там и освежавшего ноги свои в воде. Мы вежливо поклонились ему и спросили у него, где мы находимся. Но человек, не ответив нам на поклон, отозвался на наш вопрос каким-то замогильным голосом, похожим на карканье вороны или какой иной хищной птицы.

На этом месте своего повествования Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

Но когда настала

ТРИСТА ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ НОЧЬ,

она сказала: